Шрифт:
Закладка:
— Да. — Коротко ответил Волков.
— А если они пойдут обратно по той дороге, по которой идут в Эшбахт?
— Мы встретим их здесь.
— То есть мне опять придётся тащить пушки сюда от большого оврага? — Лицо Пруффа снова стало недовольным.
— Да, мой дорогой капитан, да, если они будут возвращаться не через мои земли, а через земли соседей, вам опять придётся снова тащить пушки сюда.
— Это нелепость! — Воскликнул капитан. — Вы просто издеваетесь надо мной и моими людьми!
Почему? Почему? Почему он должен каждому что-то объяснять, что-то доказывать и в чём-то убеждать? Чему-то учить и уговаривать, и уговаривать. Ведь это отнимает у него столько сил. Сил, которых и так мало, которые и так сжирает его болезнь. Руки у другого опустились бы… Но ему в такие моменты на помощь, как это часто бывало, приходила его злость. Злость и природное упрямство.
— Это не нелепость, — заорал он, — это называется война! Вам бы в ваши годы пора о том знать! Вы же зовёте себя капитаном, если мне не изменяет память, так и ведите себя как капитан. Выполняйте моё распоряжение!
— Не смейте на меня кричать! — Пруфф тоже вскочил. — Я вам не мальчишка-паж!
— Не паж, так идите в обоз, берите ещё двух лошадей и тащите чёртовы пушки на север, как вам велено!
— Это бессмысленная работа!
— Не смейте обсуждать мои распоряжения! Выполняйте! — Орал Волков так, что Максимилиан прибежал с улицы посмотреть, что происходит.
Капитан ничего больше не сказал и в бешенстве выскочил из шатра Волкова.
— Максимилиан, — едва переводя дух, сказал кавалер, — проследите, что будет делать капитан. Я ему не доверяю, боюсь, как бы он не дезертировал со своими людьми.
— Да, кавалер. Прослежу.
— Только незаметно.
— Да, кавалер, — ответил оруженосец и вышел.
— Монах, так что там с моим ухом? — Волков пошел и сел на своё место.
— Надобно вскрывать и чистить. — Отвечал брат Ипполит.
— Делай, — произнёс Волков. — Увалень, а вы распорядитесь о завтраке.
Александр Гроссшвюлле молча кивнул и пошёл из шатра к кашеварам.
***
Кажется, он и вправду был Рукой Господа. Волков и сам начинал иногда в это верить, сам себе удивлялся. А как иначе, если не чудом и Божьим промыслом можно было объяснить его удивительное предвидение. Нет. Не зря он орал на Пруффа, не зря гнал его обратно, не дав ни ему, ни его людям, ни его лошадям отдохнуть даже дня.
Пруфф злился и ругал его сумасбродом и грубияном при многих своих подчинённых и даже при Максимилиане, не стеснялся быть непочтительным. Но прав в итоге оказался кавалер.
Ещё до обеда в лагерь влетел молодой офицер из людей фон Финка. Быстро ехал, конь в мыле. Сам был так взволнован, что нашёл Волков и, не слезая с коня, говорить начал.
Волков не одёрнул молодого офицера за его забывчивость. Видел, по лицу, что дело серьёзное.
— Кавалер, я из секрета, что велел выставить капитан фон Финк!
— Ну? — Волков знал это, он сам распоряжался о том. Он велел поставить секрет на западе в часе ходьбы от лагеря. На дозоры и разъезды у него не было кавалерии. Ну, не рыцарей же на подобные занятия посылать. Рыцари такой работой побрезгуют. — И что же?
— Горцы, кавалер!
— И сколько же их? — Волков смотрел на молодого человека, кажется, с недоверием.
— Все идут! Не знаю, сколько, их большая колонна, идёт сюда. Всю колонну с холма видел, много их, тысяча, наверное.
«Тоже мне, офицер. Сопляк. Всю колону видел, а сколько их, сказать не может точно. Даже приблизительно не сосчитал! Тысяча! Наверное! Болван! Хорошо, если седло не испачкал от страха».
— С обозом идут?
— С обозом, с обозом!
— А где остальные ваши люди, что в секрете с вами были?
— Бегут следом, они пешие, а я вперёд поскакал.
— Благодарю вас, — холодно сказал Волков и задумался.
— Будем драться? — Спросил Рене, который вместе с Брюнхвальдом присутствовали при этом разговоре.
Но Волков ему не ответил, он опять обратился к молодому офицеру:
— Сколько у них кавалеристов? Не сосчитали?
— Кажется… — вспоминал тот. — Кажется, вовсе не видел у них кавалерии, только офицеры у них верхом.
«Кажется! Он точно болван!»
Тут даже Брюнхвальд и Рене поморщились.
— Благодарю вас, — продолжал Волков, — ступайте к капитану фон Финку и скажите, чтобы срочно снимал лагерь, впрягал лошадей. Мы уходим.
— Так драться не будем сегодня? — Снова спросил Рене.
— Я думал, вы шутите, ротмистр, — отвечал Волков. — Или вы вздумали умереть сегодня?
— Нет-нет, таких планов я не строю. — Заверил Рене.
— Тогда бегите к своим людям, снимаем лагерь и уходим на север.
— Я тоже пойду собираться. — Сказал Брюнхвальд.
— Поторопитесь, Карл, вы и ваши люди мне понадобитесь.
— Думаете поставить меня в арьергард?
— Именно, равных вам и вашим людям у меня нет, Роха будет с вами. Джентиле тоже.
— Я не очень силён в этом деле, — признался Брюнхвальд.
— Не волнуйтесь, Карл, я тоже буду с вами.
— Раз так… — Брюнхвальд кивнул и ушёл к своим солдатам.
Враг близко! И пяти минут не прошло, как все об этом знали. Враг близко, и командир не хочет сейчас с ним драться.
Он ходил по лагерю, смотрел на всё, лез во всё, ругал всех. Кого за глупость, кого за нерасторопность. Враг близко! Но за руганью, даже когда отчитывал сержантов, он не волновался и не спешил, он был спокоен. И хотел, что бы все, все до последнего кашевара и обозного мужика видели его спокойствие. Никакой суеты! Спешка? Да, надо спешить! Но и намёка не должно быть на панику. Ни намёка! Враг близко, но командир спокоен и знает, что делает.
Лагерь собирался. Лошади впрягались, палатки, кухни и провиант собирались в телеги. Боевые кони седлались.
Приковылял Роха, тут же за ним пришёл Джентиле. Они остановились у телеги с большими ротными котлами.
— Что ты надумал? — С привычной ему фамильярностью начал Скарафаджо. — Возню затеваешь, что ли?
«Возня». Все они: и Волков, и Роха, и ламбриец Джентиле прекрасно знали, что это значит. У любого из них за плечами был десяток, а то и больше лет разнообразных войн. Они всё понимали. «Вознёй» на солдатском языке называлась нудная и изматывающая тактика беспрерывных мелких стычек, беспокоящих малокровных, но нудных и сковывающих противника атак и засад.
— Именно, — сказал Волков, — не хочу, что бы эти собаки думали, что это будет прогулкой.
— Пойдут только стрелки и арбалетчики? — Спросил Роха.
— Нет, ещё с
