Марку и найти потерянное сокровище! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я лишь надеюсь, что это стоило того, чтобы разрушить наш брак. – Не в силах усидеть на месте, я встала, слишком злая на нас обоих. Мне нужно было физически дистанцироваться от Джека. Взяв компьютер и айпад, я сделала шаг назад. – Возможно, я поступила опрометчиво, разговаривая со Сьюзи, но я хотела исправить то, что сделал Марк. Я подумала, что, если я это сделаю, ты простишь любой недостаток, который видел во мне и с которым отказывался мириться. – Я была близка к слезам, но не поддавалась им.

Джек тоже встал, но у него хватило ума остаться на месте.

– Ты же знаешь, что это не так, верно? Я совершил ошибку… причем огромную. У меня нет оправдания, кроме одного: меня ослепила возможность мести. Ослепила нас обоих.

Я знала: Джек дает мне возможность признать мою вину, но прежняя Мелани подначивала меня, говоря, что по сравнению с тем, что я сделала, это сущая мелочь. Я уставилась на эмблему Apple на крышке моего ноутбука.

– Я не могу думать об этом сейчас. Сначала мне нужно пережить вечеринку. А потом разберемся и с нашими отношениями.

– Разумно. По крайней мере, пока мы можем заняться поисками алмазов. Единственное, с чем мы оба согласны, так это, что мы должны найти их до того, как это сделает Марк Лонго.

– Или все, через что мы только что прошли, окажется напрасным.

Джек с серьезным лицом кивнул:

– Я буду у себя в квартире, если понадоблюсь. – Он умолк, и я на миг подумала, что он, возможно, ждет приглашения остаться. Чтобы не передумать, я отвела взгляд, не решаясь посмотреть ему в глаза. Но потом он повернулся и вышел через садовую калитку.

Я снова села на скамейку и долго сидела там, глядя на загубленный сад моего отца, пытаясь увидеть его таким, каким его видел он: с зеленой травой, яркими пятнами разноцветных цветов, устилающих ныне обнаженную землю и окаймляющих заросшие дорожки. Но, несмотря ни на что, я видела лишь голое уродство того, как было в данный момент, как будто вся моя боль и растерянность затуманивали мое восприятие того, что могло бы быть.

* * *

Я с головой ушла в планирование вечеринки подарков. Увы, моя мечта выйти за рамки сценария была разрушена настырностью Ребекки, желавшей контролировать буквально каждую мелочь: от количества гелиевых шариков до того, как складывать салфетки. Однажды утром, раскладывая для близнецов носки, я обмолвилась матери и Джейн о том, как меня раздражает Ребекка. В ответ обе, не моргая, уставились на меня.

К счастью, мое раздражение, а также моя занятость как на работе и в планировании вечеринки означали, что у меня было не слишком много времени на размышления о Джеке и себе. По вечерам я валилась с ног от усталости, будучи не в состоянии делать что-либо, кроме как провалиться в сон без сновидений. Джек проводил большую часть времени в библиотеке или копаясь в Интернете, изучая все, что мог найти о султане, алмазах, самых странных местах в мире, где были найдены зарытые клады, и даже о производителях собачьих ошейников девятнадцатого века. (Правда, это быстро завело его в тупик.)

В остальное время он простукивал стены, проверяя их на наличие пустот, поднимал коврики в надежде найти незакрепленные половицы, которые мы могли пропустить при шлифовке и пропитке старинных полов, изучал карнизы и потолочные медальоны на предмет любой щели или трещины, что могла бы указывать на тайник. Тем не менее самой продуктивной частью его недели было то, что он нашел-таки того, кто согласился поднять часы, правда, мастер обещал сделать это лишь утром того самого дня, когда должна была состояться вечеринка.

Когда я не вступала в споры с Ребеккой, я исследовала библиотеку Невина Вандерхорста, надеясь найти книги с вырезанными страницами, и с помощью лупы рассматривала каждую хрустальную каплю на каждой люстре. Мы с Джеком даже подсадили на след Ивонну, но она пока ничего нового не нашла.

Словно по негласному соглашению, единственное время, которое мы с Джеком проводили вместе, это каждый вечер за обеденным столом с детьми, так как оба считали необходимым показать им себя как единый фронт. Но, искупав близнецов и уложив их спать, – Джек еще успевал пожелать Ноле спокойной ночи, – он уходил в свою квартиру. Иногда он колебался, словно ожидая, что я приглашу его остаться, но я цеплялась за свою решимость, зная, как легко могу уступить. И что это абсолютно ничего не изменит.

Съемки были отложены на неопределенный срок, пока Марк не оправится после операции по восстановлению сломанных костей стопы и лодыжки, и я в кои веки вновь почувствовала себя хозяйкой дома в любое время дня и ночи. Мы проконсультировались с нашим адвокатом мистером Зербе о возможных подводных камнях контракта, и он посоветовал не торопиться. Нас с Джеком это устраивало. Период ожидания давал нам время найти три бриллианта. Это в тот момент казалось весьма сомнительным, но я надеялась.

В четверг перед вечеринкой Нола застала меня в саду за домом. Я была занята тем, что расставляла горшки с пластиковыми детскими бутылочками, которые выглядели как проросшие цветы, и натягивала между двумя деревьями бельевую веревку.

– Тебе помочь? – спросила она, беря один конец черной нейлоновой веревки.

Она все еще была в школьной форме, поэтому я сразу же отнеслась к ее предложению с подозрением. Обычно она сначала переодевалась и надевала наушники, чтобы не слышать, как я прошу ее спуститься и накрыть на стол.

– Спасибо. Иди, встань у дуба, чтобы я могла убедиться, что она достаточно длинная.

– Для чего это? – спросила она, волоча веревку по траве.

– Здесь мы развесим подарки в виде нижнего белья, когда она их откроет. Я в соответствии с темой вечеринки купила несколько красивых мягких вешалок для нижнего белья, бордельно бордовых и розовых. Не волнуйся. Я позаботилась о том, чтобы их не было видно с улицы или нашим соседям. Они уже и без того натерпелись.

– Хороший план. Остается надеяться, что ни один из них не подойдет со своим телефоном слишком близко, чтобы снять это на видео. В противном случае я гарантирую, что менее чем через час вы станете интернет-сенсацией.

– Не давай Ребекке никаких идей. Она хочет быть интернет-инфлюенсером и была бы только рада.

Нола состроила гримасу:

– Кажется, меня сейчас вырвет.

Я отлично ее понимала, но, как образцовая мать, заставила себя не рассмеяться.

– Не будь такой вредной, Нола. Я могу