— А я бы и не противилась. Даже на рожу твою не поглядела бы. Работящий ты мужик, — хмыкнула Ивонна, выглядывая из-за лошадиного крупа. — Пригодился бы мне тут. Сейчас такого днем с огнем не сыщешь. Одни пьяницы кругом.

— После сегодняшнего я сюда ни ногой, — отмахнулся ведьмак, наконец забрасывая тело в телегу.

Корчмарка только хрипло рассмеялась в ответ.

— Как закончим, то верну тебе кроны твои, золотые. За то, что подсобил так, накормлю завтра и напою задаром. И за ночлег денег не возьму.

Эскель ничего не ответил, только коротко кивнул и скрылся в корчме. Ребра ныли так, словно он их вот только сегодня сломал. А что уж говорить обо всем теле? Суставы, спина, да даже башка трещала словно после знатной попойки. Теперь, лишь бы хватило сил со всем покончить и до кровати дойти. К тому же, то что удалось сэкономить пять десятков крон, нет-нет, а душу малость согревало. Хоть что-то хорошее за весь вечер.

* * *

Дера и не поняла, как задремала прямо в бадье, сидя совершенно нагая в студеной воде. Торопливо обругав себя за такую небрежность, она быстренько вылезла из нее и кинулась к сумкам, чтобы отыскать последнюю чистую рубаху и отрез ткани, что купила еще в Новиграде.

За окном все еще стояла темень, и Эскеля пока не было. Потому, можно без опаски сделать все необходимое перед сном. Воровато осмотревшись по сторонам, травница с силой рванула ткань, отрывая широкий лоскут и отбросив остальное на кровать, принялась сворачивать его в несколько раз. Манипуляцию провела все ту же, что и в каморе с Ивонной и Ленкой. Развела пошире бедра, засунула поглубже ткань и сжалась так, словно в нужник было невтерпеж. Рубаха, что валялась сложенная на дне седельной сумки, была той, которую ей подарила Кейра после купели. Свою ночную она уже вряд ли сможет использовать. Да и как отстирать столько крови со светлой ткани, Фредерика не понимала. И пусть такую красоту от чародейки было жалко изводить, но выбора у нее особо не было. Таким образом, натянув ее на все еще влажное тело, она покрепче стянула у горла завязки и вздрогнула, услышав, как открылась дверь.

На пороге стоял ведьмак. Бледнее чем обычно, весь мокрый, в пропитанной по̀том рубахе и с таким выражением лица, будто помер кто, не иначе. Фредерика переступила с ноги на ногу, едва не забыв о тряпице между ног, и внезапно поняла, что видеть его она, пока ещё, не совсем готова. Злости уже не было, осталась только обида, но его изможденный вид и ту оттеснил на задворки, выводя на первый план волнение и необычайной силы заботу.

— Ты… — начала первая она, переступая гордость, сглотнула вязкую слюну, немного помедлила, но продолжила. — У тебя что-то болит? Выглядишь ужасно.

— Все болит, — честно признался Эскель и скривившись, сделал несколько шагов, параллельно закрывая рукой дверь. Не забыл, так же, стянуть с плеча сумку и откинуть ее в темный угол у шкафа.

— Трупов больше нет? — Дера внимательно смотрела на то, как он проходит дальше в комнату, и с каким трудом ему даются движения. А еще увидела в ведьмачьих глазах столько неподдельной грусти, что ей и самой стало не по себе.

— Нет, — хрипло ответил он, пытаясь снять рубаху. Вот только руки поднять оказалось очень болезненно.

Даже у такого как Эскель есть свои пределы. И видать один из них, он только что переступил.

Фредерика, не говоря ни слова, подошла поближе и стараясь не смотреть в его лицо, схватилась за рубаху, пытаясь вытащить края из-за пояса штанов. Ведьмак даже и не противился такой ее инициативе. Да и как тут противиться, если он едва на ногах стоит? Повозилась немного дольше, чем хотела, а затем осторожно принялась поднимать ее вверх.

— Я вижу, как тебе больно, — тихо заговорила она. — Я хочу помочь тебе и только посмей меня оттолкнуть.

Эскель ничего не ответил. Только шумно выдохнул и из последних сил поднял руки вверх. Дера сработала быстро и решительно: встала на носочки, потянула рубаху до верха, проверила что голова вышла из ворота и только после этого помогла Эскелю опустить руки. Тогда-то сдержать болезный стон у него не вышло.

Откинув дурно пахнущую тряпку в сторону, травница ужаснулась тому, как посинели его бока в месте, где, по идее, были ребра. Гораздо сильнее чем тогда, когда она увидела их в бадье. Раньше он говорил, что все хорошо, и что это мелочи, ибо — хваленная ведьмачья регенерация. Но на деле оказалось, что никакая регенерация не справляется. И в связи с этим, весьма неожиданная мысль пришла в голову травницы. Она осторожно коснулась пальцами груди Эскеля и прислушалась к его хриплому, тяжелому дыханию. Разум, тут же, услужливо подбросил воспоминание о словах наставницы.

— Ничего не случиться… — прошептала девушка. — Просто ничего не произойдет.

— Что? — ведьмак нахмурился, понимая, что на фоне плохого самочувствия и изможденности, его слух малость притупился.

— Ничего. Хочу тебе помочь, — задумчиво заговорила Дера. — Ритуал жизни. Раны-то он исцеляет, на руке. Значит, в теории, и другие тоже должен?

Эскель только вздохнул и сокрушенно покачал головой. Спорить сил не было, ругаться тоже, а сыпать обвинениями и подавно. И если Фредерика так неожиданно решила поэкспериментировать, то так тому и быть. Лишь бы избавиться от боли этой треклятой, и вернуть телу былую силу. К тому же, чем черт не шутит?

— Ну так что? — она выжидающе заглянула в его глаза.

— Добро. Сделаем как ты хочешь, — хотел ответить спокойно, а по интонации получилось слишком равнодушно.

Дера устало вздохнула и закусила нижнюю губу, не обратив на этот его тон никакого внимания. Ведь, разобраться с причудами ведьмака можно и опосля. Теперь, главное придумать как бы все провернуть.

Для начала нужно вспомнить, что требуется для успешного проведения ритуала. Итак, сначала — начертить символ. По сути этот символ был ничем иным, как границами действия. Следовательно, если уж и чертить его, то нужно сделать это как раз где-то вот тут. Дера провела ладонью по груди, задевая ведьмачий медальон, спустилась к низу живота, затем поднялась к ребрам. Задумчиво пожевала губу и скользнула рукой к правому боку, едва-едва касаясь синяка.

Ну вот, с символом разобрались. Теперь нужно придумать, как бы так насыпать пепел, чтобы он не слетел с кожи. А если его немного намочить? Вот, к примеру, использовать мокрый палец и рисовать им как угольком. Пепел-то будет задействован, просто не сухой. Травница хмыкнула, подумав, что в случае