Именно для этого он пришел сюда. Это то, чего он намеревался достичь — выйти с этим из моего офиса.

Вот как для него выглядит победа.

Речь идет не о перемирии или союзе. Нет, это второстепенные цели.

Речь идет о Валентине.

Страстность в его тоне полностью противоречит его ранее спокойному поведению.

Тревожные звоночки срабатывают, когда он говорит о моей младшей сестре. — Откуда ты ее знаешь?

Он стоит и смотрит вниз, туда, где я сижу.

— Это не имеет значения и не касается тебя. Дело в том, что я хочу ее и она будет у меня. Отдай ее мне, и я даю тебе слово, что я помогу тебе узнать, что случилось с твоей сестрой, — объявляет он.

✽✽✽

Позже я сижу один в баре перед тем, как Танта откроется на ночь, пытаясь успокоить плохое настроение пятым стаканом виски. Сколько бы я ни пил, я не могу избавиться от образов моей жены. Они выгравированы на задней стороне моих век. Каждый раз, когда я моргаю, она здесь. Искушает меня, заманивает к себе. Расшатала меня, как проклятое землетрясение, и смешала все кусочки внутри меня.

Мой телефон в другой руке. Я наблюдаю за мигающей неподвижной точкой, где она находится. Я смотрел на это часами.

Между тем, я уверен, что она даже не подумала обо мне с тех пор, как я вчера ушел. Я сердито рычу и прячу лицо обратно в стакан.

— Что ты здесь еще делаешь, шеф? — спрашивает Артуро, подходя к бару и садясь на табуретку рядом со мной.

— Пью.

— Я вижу. Ты снова собираешься спать здесь сегодня вечером? — Когда я смотрю на него, он объясняет: — Марко сказал мне, хотя я мог догадаться, судя по тому дерьмовому настроению, в котором ты находился со вчерашнего дня».

— Осторожно, — предупреждаю я.

Он фыркает и машет Софии, бармену, чтобы та налила ему выпить и налила мне. «А нет ли здесь какой-то блондинки, которая с нетерпением ждет, когда ты пойдешь домой?»

— Нет, — отрезаю я, беря стакан. Лед громко звенит.

Тишина затягивается, пока он делает глоток напитка.

«Я этому не верю».

Я беспорядочно переворачиваю стакан набок, мои глаза тускнеют. Алкоголь развязывает мне язык, пока я не прибегаю к своей версии выплесывания кишок. Часть меня чувствует себя расстроенным подростком из-за того, что не может удержаться от разговора о проблемах моей девочки.

— Мы спорили.

— Из-за ее отца?

Я смотрю на него. — Какого черта ты все время все знаешь?

— Я подслушал часть их разговора, — признается он. Он поворачивает голову ко мне, смотрит мне в глаза и добавляет: — Он уволил ее, Тьяго.

Моя кровь замерзает, лицо искажается от ярости. — Что?

— Он сказал ей, что у нее есть время до следующей пятницы, а потом она уйдет.

Знать Тесс — значит знать, что ее работа — для нее самая важная вещь на свете. Тот факт, что он мог так легко уволить ее, что у него даже есть на это власть, вызывает у меня отвращение.

От ее имени у меня бурлит ярость. Неудивительно, что она вчера была так зла. Возможно, она спорила со мной о важных вещах, связанных с нашими отношениями, но основная проблема заключалась не в этом.

Подобно ревущему зверю, моя защита снова поднимается на поверхность, вызванная несправедливостью по отношению к ней. Я не позволю этому стоять.

— Позвони адвокату, — прошу я Артуро. — Я хочу, чтобы он был здесь в ближайшие тридцать минут.

Глава 56

Тесс

Меня тошнит.

Где он?

Прошло уже больше суток, а он так и не вернулся домой. Он не писал и не звонил. Он вообще не подавал никаких признаков жизни.

Сейчас уже одиннадцать вечера, а он до сих пор не вернулся.

Что, если… что, если он никогда не вернется?

— Я закончил

Что он имел в виду под этим? Он… он действительно сказал, что покончил со мной? С нами?

Это терзает меня изнутри, когда я не знаю, действительно ли он имел в виду эти слова.

Если мы закончили.

При этой мысли у меня в горле непроизвольно подкатываются рыдания.

Вчера я зашла слишком далеко, я знаю, что сделала. Я была так зла и обижена. Да, на него, но в основном на моего отца, но у меня к нему годы обиды. Сейчас я чувствую себя хуже Тьяго вместо того, чтобы поговорить …, и я сожалею об этом.

Я чертовски сожалею об этом.

Если бы он сейчас вернулся домой, я могла сказать ему это.

Я могла бы извиниться.

Я не слишком горжусь своим поведением и признаю, что была слишком эмоциональной.

Находиться без него в этом большом доме — ужасно. Прошлая ночь была худшим сном в моей жизни. Я продолжала вздрагивать при малейшем шуме, надеясь, что меня разбудил звук поворачивающегося ключа в замке или шаги по лестнице. И каждый раз, когда я осознавала, что это пустяки, что я одна в нашей массивной, холодной, пустой кровати, я уныло откидывалась на его подушку, выискивая следы его запаха, как сумасшедшая, пытаясь запечатлеть его запах в своей душе.

Когда сон не приходил, я часами смотрела в потолок, слезы тихо катились по моим щекам.

Не могу поверить, что раньше я об этом мечтала. Желала отдельной жизни и никогда не видеть его.

Я ощущала это целый день и ненавидела каждый момент настолько, что не могла пойти на работу. Не могла сосредоточиться ни на чем, кроме этих всепоглощающих мыслей, из-за страдания я не могла ничего есть. Единственное, что я смогла сделать, это начать просматривать финансовые файлы, которые дал мне Тьяго.

Там были тысячи страниц, посвященных годам, но сначала я сосредоточилась на последних полутора годах, ключевом периоде, когда картель распространился на Великобританию.

Мне понадобится гораздо больше времени, чтобы просмотреть документы и понять всю историю, но закономерности начинают проявляться. Фрагменты, указывающие на то, что кто-то действительно ворует деньги у компании. Картина постепенно складывается, и я надеюсь, что, пройдя немного больше времени, я смогу поехать к Тьяго со своими находками.

Если у меня будет время, конечно.

Если он все еще заинтересован в том, чтобы меня удержать.

Сильная тошнота скручивает мой желудок, когда я позволяю своим мыслям блуждать о том, где он мог провести прошлую ночь и с кем он мог ее провести. Я бегу в ванную и падаю на колени, болезненно в унитаз для физической и эмоциональной поддержки.

Мог ли он