— Лиана! — Директор возмущённо всплеснул руками, — ну что это такое? Ты же обездвижена, как и все остальные. Говорить мысленно можешь только потому, что я предоставил такую возможность. У вас нет ни малейшего шанса что-то сделать, что-то предпринять, хоть каким-то образом не то что победить, а хотя бы выйти с наименьшими потерями. И ты всё равно продолжаешь меня задирать! Что с тобой не так? Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты червяк! — сказала Лиана, — склизкий мерзкий червяк. У тебя нет будущего. Твоя игра закончена!

— Выключаем Лиану, — вздохнул Директор, — её мы больше слышать не будем, но всем остальным я пока что возможность для ментального диалога сохранил. И только с одной целью, чтобы те, кто всё-таки захочет ко мне присоединиться, имели такую возможность. А то вдруг кто-то хочет, а я его убью и не узнаю об этом. Ну так что?

— А я согласен с Лианой, — раздался в головах голос Спаса, — ты ничтожество. Мараться о договор с тобой никто не будет.

— Так, Спаса тоже выключаем… хотя его я, скорее всего, убью последним. Я ещё не до конца разобрался с тем, как он подселяет к себе в сознание чужие личности. В его мозгах я ещё поковыряюсь, и поверь, быстрая смерть покажется тебе лучшим из возможных благ!

— Ты же понимаешь, что никто не согласится? — сказал Папаша.

— Даже ты? — удивился Директор, — такой опытный и дальновидный руководитель? Ты же понимаешь, что тогда всё закончится и для тебя больше ничего не будет. Только забвение!

— Это могло случиться уже много раз, — сказал Папаша, — ты видимо совсем нас не понимаешь! Никого из нас! И ты не понимаешь, что происходит на планете. Пытаешься показать нам, что всё под контролем, что у тебя всё сыпется, потому что должно сыпаться, но это не так. Ты просто уже ничего не контролируешь. Совсем!

— Ну почему же, — улыбнулся Директор, — сейчас я контролирую вас!

— Ошибаешься, — сказал Папаша, — только наши тела! И то, ты их не контролируешь, а блокируешь!

— Папашу выключаем, — сказал Директор, — но в целом, должен признаться, ты подкинул мне очень интересную мысль! Стоит это обмозговать. Возможно, вас ещё рано убивать. По крайней мере, некоторых из вас. А что если мне подчинить вас себе, как и Артура, а? Будете моими послушными куколками! Неплохая идея, да?

— Плохая! — сказала Женя, — мы ценны только потому, что мы именно те, кто есть. Если заменить нашу внутреннюю суть, изменятся наши поступки и люди перестанут за нами идти.

— А за тобой кто-то идёт? — удивлённо посмотрел на неё Директор, — ты в данной группе балласт. Случайный пассажир!

— За ней шли, и шли бы и сейчас, если бы она сама не устранилась от этого, — сказал Игорь, — и знаешь, она лидер гораздо лучше чем ты. Тебе этого не понять, но настоящим предводителем может стать только тот, кто готов умереть за своих людей и за своё дело. Здесь все такие. А ты нет! Ты на такое не способен! Поэтому, за тобой никто и никогда не пойдёт. Поэтому, ты и окружаешь себя роботами и бездушными Рогумами. Они никогда не увидят, что ты ничего из себя не представляешь, а люди увидят. Рано или поздно увидят.

— Это что, вирус какой-то? Лиана вас заразила? Почему вы все пытаетесь объяснить мне, какой я ничтожный? Посмотрите на ситуацию со стороны, и поймите, что для вас уже всё закончилось. Уже почти все отказались от моего предложения. Осталось спросить только Эсмеральду, а остальные меня и не интересуют.

Директор вопросительно взглянул на Валькирию, ожидая что она скажет. Но она не хотела ничего говорить.

— Молчишь? — поднял брови Директор, — ну это уже хоть что-то новенькое. Хоть не пытаешься смешать меня с грязью!

— А что тут говорить, если мы согласны со всем, что сказали наши друзья, — ответила за Эсмеральду Бона, — и если уж суждено нам сейчас умереть, то мы сделаем это с честью, не моля о пощаде и не пытаясь продаться.

— Ладно, будем считать что вербовка не удалась, — вздохнул Директор, — переходим к подчинению. Да, эта задачка будет посложнее, и тут надо всё хорошенько обдумать, чтобы, как и сказала эта девочка, никто не заметил подмены. Никто не понял, что их предводитель стал другим.

Директор задумчиво обвёл всех взглядом, и остановился снова на Эсмеральде.

— Ты что, борешься? — медленно проговорил он, — ну что же, не буду тебе мешать!

Эсмеральда яростно сверкнула глазами, но в разговор по-прежнему вступать не собиралась. Хотя, по всему её виду было понятно, что она не сдалась и продолжает пытаться преодолеть паралич, наложенный на них Директором.

— Да, — задумчиво сказал Директор, медленно прохаживаясь между замершими фигурами, — пожалуй, возьму под контроль ключевые фигуры. Но все мне для этого дела не нужны. Остальных можно убить, чтобы не мешались… или лучше оставить в заложниках, как гарантию покорности? А то кто знает, вдруг мои марионетки захотят выйти из подчинения? Думать я могу долго, во времени я не ограничен, а вы всё это время будете так стоять.

Взгляд Директора вдруг натолкнулся на сидящего в траве Рама. Он разглядывал его некоторое время, а потом медленно направился к ребёнку.

— Не трогай его, — резко сказал Лавр, — ребёнок ни в чём не виноват. Чем бы тут всё ни кончилось, его ты должен оставить в живых. Никто не воюет с детьми!

Директор, не обращая внимания на слова Лавра, подошёл к Раму и подхватил его на руки.

— Не трогай его! — крикнула Юна, — не трогай ребёнка!

— А то что? — разглядывая малыша, сказал Директор.

— Пожалуйста! — тон Юны сменился, — это же просто ребёнок, он не запомнит что здесь случилось и не будет представлять для тебя опасности.

— То, что не будет представлять опасности, это верно, — сказал Директор, — никто из вас не будет. Для меня вообще никто и никогда не представляет опасности, — Директор продолжал разглядывать Рама, слегка поворачивая его в руках, — такой хрупкий и