С уходом Андропова из КГБ в ЦК КПСС институт совещаний зампредов сохранился. Его секретарем вместо также ушедшего в Высшую школу КГБ Николая Владимировича Губернаторова стал Николай Михайлович Голушко – в 1983–1984 годах заместитель начальника 5-го Управления КГБ СССР, в 1984–1987 годах 1-й заместитель начальника Секретариата КГБ СССР, в 1987–1991 годах последний председатель КГБ Украины, а затем один из создателей и первый директор Федеральной службы контрразведки (ФСК) России, которая теперь называется ФСБ.

Совсем недавно, в августе 2020 года, мы встретились с Николаем Михайловичем на его даче в подмосковной Жуковке. Здесь все проникнуто старыми чекистскими традициями – достаточно сказать, что до Николая Михайловича дачу на протяжении двадцати лет занимал генерал армии Георгий Карпович Цинёв, а в 1930-е годы – личный врач Сталина.

– Когда я был назначен 1-м заместителем начальника Секретариата, – начал свой рассказ Николай Михайлович, – начальником Секретариата с подачи Крючкова стал Александр Николаевич Бабушкин – разведчик, до этого работавший начальником Службы № 1 (информационно-аналитической) ПГУ КГБ СССР. В 1984 году Служба № 1 была преобразована в Управление «РИ» (разведывательной информации) ПГУ КГБ СССР. Заместителем Бабушкина в Управлении «РИ» был полковник Шебаршин Леонид Владимирович – впоследствии начальник ПГУ КГБ СССР, генерал-лейтенант, который 22 августа 1991 года исполнял обязанности Председателя КГБ СССР.

– Николай Михайлович, нетрудно заметить, что к концу СССР ключевые позиции в руководстве КГБ начинают принадлежать разведке – сюда же следует добавить заместителя начальника ПГУ КГБ СССР генерал-лейтенанта Леонова Николая Сергеевича, который с 30 января по 27 августа 1991 года возглавлял Аналитическое управление КГБ СССР. А 20 сентября 1989 года начальником Второго Главного управления (контрразведка) КГБ СССР становится генерал-лейтенант Виктор Фёдорович Грушко, который до этого был первым заместителем начальника ПГУ. 29 января 1991 года Грушко назначают первым заместителем председателя КГБ СССР и присваивают звание генерал-полковника.

– Бабушкин пришел в марте месяце 1984 года, а в мае месяце я был назначен к Бабушкину заместителем. Всё это решалось Чебриковым – это был его аппарат. Помощником Чебрикова был генерал-лейтенант Мищенко Игорь Витальевич, которого ты хорошо знаешь. В это время действовала так называемая «малая Коллегия», которая состояла из зампредов и узкого числа приглашенных. Рассматривались самые закрытые секретные вопросы – например, анализировались провалы, предательства и подобные темы, которые не надо было выносить на общую Коллегию. Еще при Губернаторове я по поручению Чебрикова формально являлся секретарем «малой Коллегии». В мои обязанности входило обозначить задачи и формулировать поручения, которые потом нужно было выполнять.

– То есть Вы вели протокол совещания зампредов.

– Да, на протяжении трех лет. Это странички две самых деликатных вопросов, которые не выносились на большую Коллегию КГБ. Одним из таких вопросов стала разработка нового Положения о КГБ – эту идею выдвинул еще Андропов. Была создана рабочая группа, однако ее результаты забраковали. Последнюю группу, которая работала над новым Положением, возглавлял заместитель председателя КГБ СССР генерал-полковник Агеев Гений Евгеньевич. Его заместителем был бессменный с 1969 по 1990 год начальник Инспекторского управления КГБ СССР генерал-лейтенант Толкунов Сергей Васильевич. В группу входили опытные работники и ученые – человек двадцать. Проект Положения был вынесен на окончательную апробацию. А в мою задачу на «малой Коллегии» входила еще и подготовка тезисов для Чебрикова. Такие поручения я выполнял в тесном контакте с Бабушкиным – и Чебриков об этом знал. Иногда подключался Мищенко. Он уже больше как куратор. Одним словом, начали думать. И первое, что мы придумали – что новое Положение о КГБ должно быть гласным.

– Это действительно новаторская идея, учитывая, что действующее Положение о КГБ от 9 января 1959 года было совершенно секретным.

– Вторым тезисом было то, что новое Положение должно быть опубликовано в открытой печати. Третье: новое Положение о КГБ должно быть подписано председателем Президиума Верховного Совета СССР Андреем Андреевичем Громыко. Представляешь? Далее, если в старом Положении только упоминалось право «вести агентурно-оперативную работу в целях выявления и пресечения враждебной деятельности, для чего иметь необходимую агентуру, создавать конспиративные и явочные квартиры для работы с агентурой», то мы написали, что раскрывать – чтобы народ знал, что идет оперативно-розыскная деятельность. Что глава такая-то – секретная. И все это положили на стол Чебрикову.

– Я думаю, что и для Чебрикова, и для Агеева такая новизна явилась неожиданностью.

– Началось обсуждение у Чебрикова. Речь пошла уже о мелких недостатках. Чебриков молчит. В заключительном выступлении Агеев говорит: «Виктор Михайлович, мы учтем замечания и доработаем, дайте нам месяц». Чебриков посмотрел на все это и говорит: «Вот там сидит Голушко, мы с ним вдвоем через неделю выпустим Положение». Представляешь? Все ахнули. Ну, во-первых, кто такой Голушко – подумаешь, Секретариат. Когда я работал в 5-м Управлении, я и не представлял, что такое Секретариат. А я вернулся в него еще и после Украины – отработал неделю или месяц в ноябре – декабре 1991 года начальником Секретариата при Бакатине. Одним словом, всё, о чем мы говорили с Александром Николаевичем Бабушкиным – всё прошло.

– Чебриков подписал?

– Чебриков подписал, отпечатали и бегом к Горбачёву. Тот аж удивился: «Вот это демократия!» Похвалил: «Виктор Михайлович, Вы сделали большую работу. И гласность, и демократизация. Но у нас тут скоро намечается XIX партийная конференция. Давайте мы придержим немного этот документ и после конференции сразу выпустим это Положение о КГБ. Ведь такого нигде в мире нет!»

– Николай Михайлович, XIX всесоюзная партконференция проходила летом 1988 года, когда Вы уже были Председателем КГБ Украины.

– Да, я уже был в Киеве. Тогда депутатов уже выбирали, некоторые наши начальники управлений не проходили. Государство менялось, начиналась новая эпоха. И тут оказывается, что Горбачёв передал наше Положение «прорабу перестройки» – Яковлеву… А тот, естественно, положил под сукно. В итоге прошла XIX партийная конференция, ушел Чебриков – а Положение так и не рассмотрели. Все эти материалы были использованы в новом Законе об органах государственной безопасности в СССР, который готовили уже при Крючкове, и 16 мая 1991 года этот закон был принят. Он проработал три месяца до ГКЧП. А вскоре не стало ни КГБ, ни Союза…