ответила я. На первый взгляд идея показалась совершенно невероятной, абсолютно неосуществимой. Но ведь именно об этом я и мечтала – не может же быть, чтобы все было так просто!

Так неожиданно Тимур Гасанов стал моим менеджером. Он составил график репетиций с музыкантами «Центра» и стал работать над расписанием тура. На первой репетиции меня встретили три дружелюбных парня.

– Джоанна, – с улыбкой приветствовали они меня, – мы ужасно рады работать с тобой.

Я не могла поверить в происходящее и в ответ только глубоко вздохнула. С каких это пор Страна Чудес превратилась вдруг в место, где и я могу командовать?!

– Эй! – услышала я вдруг из-за ударной установки голос барабанщика. В зубах у него была сигарета, а в глазах играл лукавый дьявольский огонек. – Играть мы будем или как?

Ребята оказались моложе, чем я думала, но на репетициях я совершенно этого не чувствовала, кое в чем они меня даже опережали. Моя музыка сильно отличалась от того, что они делали в своей группе, а я была еще слишком неопытна, чтобы направлять их в каждой песне. Музыка стала обретать откровенное поп-звучание, но все как-то складывалось, и каждая минута работы с ними доставляла мне искреннее удовольствие.

Тимур составил нам тур из восьми концертов по городам СССР. К этому времени мы уже крепко сдружились. Накануне отъезда мы собрались все вместе в кегельбане гостиницы «Космос». Во всем кегельбане мы были одни, катали шары и прыгали по пластиковым креслам. Ребята выпивали, курили, а я дурачилась и хохотала вместе с ними. Я все еще не говорила по-русски, а они почти не говорили по-английски. Саша, барабанщик, за все это время не сказал мне ни слова, что, парадоксальным образом, и стало причиной моей пробудившейся симпатии к этому загадочному замкнутому человеку. В итоге я прониклась решимостью добиться любви к себе не только русских фанов, но и Саши[258].

В тур с нами отправились не только Тимур Гасанов, но и два охранника – Костя и Миша. С собой мы везли плакаты и специально отпечатанные для тура пропуски для группы и гостей. Все выглядело очень официально, и в первый город тура – Запорожье на юго-востоке Украины – мы прибыли с большим воодушевлением. Играли на стадионе, и на первый дневной концерт собралось, наверное, тысяча человек. На вечерний, быть может, чуть побольше. Я вышла в короткой кожаной куртке и джинсовых шортах, выкрашенных в цвета американского флага. В левом ухе у меня болталась огромная серьга, а в правом были крохотные сережки-гвоздики. Сыграв на разукрашенной американским и советским флагами гитаре Kramer три аккорда к моей песне Give Me Some More of Your Love, я почувствовала, что лечу. Несколько человек из публики встали и начали танцевать. Один из них размахивал огромным советским флагом – как будто над стадионом взвилась гигантская птица с красно-желтыми крыльями. Ближе к концу концерта я прыгнула на плечи одному из охранников, он пронес меня перед толпой, и я пожимала протянутые мне руки.

– Джоанна! – требовательно кричал Тимур над головами окруживших меня фанов, которые протягивали для автографа билеты, денежные купюры и просто открытые ладони. – Все, заканчивай! Нам надо ехать! Автобус ждет!

Из Запорожья мы отправились дальше по Украине – в самый длинный в Европе город Кривой Рог[259] и в индустриальный Донецк. Кроме саундчека и самого концерта делать в этих городах было особенно нечего, и мы целыми днями торчали в гостинице, глядя в потолок и дожидаясь выступления. После концерта шли ужинать, и во время одного из таких ужинов я попыталась пить с ребятами наравне. Выпивали в группе все, пить умели тоже все, и мне не хотелось на общем фоне выглядеть белой вороной. Мне вполне хватало того, что я выделялась как начинающий артист, и меньше всего мне импонировал образ сухой, скучной трезвенницы в компании танцующих и веселящихся «медвежат». Проблема, однако, заключалась в том, что буквально с одной рюмки водки я была уже абсолютно пьяной. Настолько, что схватила бутылку и пила дальше уже так, будто это была вода.

– Смотрите на Стингрей! – взобравшись с бутылкой в руках на стол ресторана, услышала я будто откуда-то издалека голоса своих ребят. Почему-то мне казалось, что веду я себя единственно правильным и естественным образом. – Совсем разошлась! – Ребятам я ужасно нравилась, сама же от того вечера мало что помню. Помню только, каким смешным был Саша. У него было едкое, язвительное чувство юмора, но вместе с тем очень милое, щенячьи-детское лицо с харизматической улыбкой. «Врач, – сказал он как-то, когда мы в очередной раз сидели за столом и пили, – рекомендовал мне очки». – И вставил себе в глаза вверх дном рюмки.

От столиц занесло нас далеко, и, так как никто в компании толком по-английски не говорил, мне пришлось начать говорить по-русски. Сработал на самом деле самый примитивный первобытный инстинкт – если не научишься общаться с другими, то не выживешь. Постепенно стало складываться более или менее нормальное общение, мы научились вести настоящий разговор, и поначалу разрозненный коллектив стал превращаться в тесно сплоченную группу. Но, как только это произошло, Тимур объявил нам, что дальнейшая часть тура отменяется.

– Билеты продаются очень плохо, – со стоической грустью объяснил он. – Едем домой.

Никто в этих городах тогда еще об мне не слышал – ни у единого человека не было моей пластинки, никто не знал моих песен. Реклама подавала меня как американскую певицу, чего было явно недостаточно, чтобы собирать большие залы. Состояние удрученности и подавленности только усугублялось от того, что друзья мои в это время выступали перед тысячами зрителей, подпевавших их песням и раскачивавшихся в такт с зажженными зажигалками в руках. А я, так и не завершив свой тур, побитая, возвращалась в Москву и Ленинград.

Я бы никогда не смогла по-настоящему оценить свой последующий успех, когда люди в один голос с тобой поют твои песни и выкрикивают твое имя, если бы не это памятное унижение от того первого тура.

– В следующий раз мы их покорим, – по пути в аэропорт, подбадривала я своих ребят. – Все билеты будут проданы, будет полный аншлаг.

– За полный аншлаг, – подняв высоко вверх наполненный стакан, произнес Саша.

Навстречу его стакану я протянула свою бутылку с водой.

– За полный аншлаг!

– У тебя были во время гастролей другие женщины?

Мы с Юрием расслабленно лежим в постели, но в теплую уютную комнату начинает пробираться холодок. До меня уже доходили слухи о Юрии