Сосредоточиться не удавалось то ли от жары, то ли от усталости. Я, не оборачиваясь на своего соглядатая, отцепил от пояса флягу с водой и сделал глоток, затем немного побрызгал себе на лицо. Неспешно убрал флягу, покрепче сжал меч и закрыл глаза. Взгляд Зэм я отчетливо ощущал спиной, будто в нее вонзились две стрелы. Спереди доносился грохот камней — это двигался элементаль. Я открыл глаза, очертил в воздухе круг своим мечом, разминая запястья, передернул плечами… и рванул к элементалю что есть мочи. Восставший меня не разочаровал, сразу кинувшись следом. Я поразился тому, что он как будто и не пытался прятаться… Как же ему тогда удавалось оставаться незамеченным?

Не добежав до элементаля совсем немного, я круто развернулся и бросился в обратную сторону. Не ожидавший этого Зэм не сумел так быстро среагировать и по инерции еще какое-то время бежал мне навстречу. Когда он сообразил, что происходит, и начал улепетывать, я уже был совсем рядом, и сделав рывок, сумел таки повалить его на землю. Однако Зэм оказался не из простых — по глазам ударила фиолетовая вспышка и меня откинуло назад. Но сдаваться я не собирался. Быстро сгруппировавшись, я снова кинулся к пытающемуся встать на ноги Синему… И в этот момент над полем что-то неуловимо изменилось.

У меня будто открылось второе дыхание. В кровь попала ударная доза адреналина, все чувства обострились до предела, движение вокруг замедлилось, и я с удивительной четкостью осознал все, что происходит, как будто смотрел на поле сверху, как на шахматную доску.

Флагшток возвышался впереди. Но не я был к нему ближе всего. Хадаганец из моего батальона уже несся к нему со всех ног и я ясно видел, как его окутывает золотая дымка защитных барьеров, как об нее разбивается магия противника, как с обеих сторон на поле летят стрелы: одни — расчищая дорогу бегущему человеку, другие — пытаясь его убить или хотя бы ранить и не дать добежать до своей цели.

Я был недалеко и наверное мог бы как-то помочь… но передо мной находился сильный мистик, который сначала успешно наводил на меня морок, долгое время оставаясь вблизи незамеченным, а теперь усилием мысли парализовал мою правую руку, не позволяя на себя напасть. Пока я боролся с самим собой, пытаясь вновь обрести контроль над своим телом, Зэм уже поднялся на ноги и метнулся к бегущему к флагштоку солдату Красных. В отчаянье я отбросил меч — все равно я ничего не мог им сделать — и прыгнул на восставшего, мертвой хваткой вцепившись в его лодыжку той рукой, которой еще мог управлять. Он упал на живот и задергал ногами, пытаясь освободиться. Глаза вновь ослепила фиолетовая вспышка и я приготовился к удару, но этого не произошло. Зэм окружил себя защитой и через мгновение я понял, почему: огненный сгусток, яркий, как маленькое солнце, падал на нас с неба. Я инстинктивно зажмурился, уткнувшись лицом в землю. Мышцы одеревенели в ожидании сильной боли и я даже не осознавал, как сильно сжал пальцы, которыми держал Синего.

Боли не было. По крайней мере той, которую я ждал. Вместо этого была упругая волна почти нестерпимого горячего воздуха, которая придавила к земле и выбила из головы почти все мысли. Открыв глаза, я успел заметить золотой отблеск уже растаявшего барьера…

Матрена. Я нисколько не сомневался, что это она защитила меня вопреки моему плану. И хотя я был зол от того, что возможно именно этой капли защиты могло не хватить тому солдату из Красных, который оказался ближе всего к флагштоку, я все равно не мог не радоваться, что все еще жив.

Но даже ослабленный защитной магией удар был сокрушительным — у меня потемнело в глазах, а в ушах на одной высокой ноте зазвенела сирена. Я начал отключаться. Хватая ртом раскаленный воздух, я еще старался удержаться в сознании, но не сомневался, что теперь мистику Синих не составит труда меня добить.

Даже сквозь закрытые веки я видел клонящееся к горизонту солнце — оно больно слепило глаза, но как я не старался отвернуться, у меня ничего не получалось. Лежать на твердой земле было неудобно. Все тело ныло. И только мягко падающий на лицо снег успокаивал, снимал боль и напряжение… Как же все-таки хорошо дома, где суровая зима сменяется холодным летом и никогда не бывает жары. Я начал хватать ртом снег, потому что в горле все пересохло… Вот если бы мне еще удалось повернуть голову так, чтобы фиолетовое солнце не резало глаза…

— Эй, Красный, если ты не собираешься умирать, то приходи уже в себя. Сколько можно валяться?

Прилагая чудовищные усилия, я разомкнул веки. Восставший с нашивками Синих светил мне в глаза своим жезлом и брызгал в лицо водой из моей же фляги.

— Ну наконец-то, очнулся! Я уже думал до завтра тут сидеть будем.

Сознание прояснилось и я быстро повернул голову в сторону флагштока. От резкого движения в глазах снова потемнело, но мне удалось сфокусировать взгляд на поднятом флаге. Красный.

— Ты снова нас перехитрил, — произнес Зэм, проследив за моим взглядом.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Мне нужно было следить за вами обоими и в случае чего не дать поднять флаг. Но ты все время оказываешься в эпицентре событий и я решил на всякий случай держаться поближе к тебе. Вот идиот… мы могли выиграть.

— Как ты сумел подойти ко мне так близко?

— Гипноз. Но у тебя высокая сопротивляемость, ты вообще не должен был меня увидеть.

— Понятно. Спасибо, что не убил, когда я отключился.

— В этом не было практического смысла. К тому моменту уже стало ясно, что я не успею помешать другому вашему солдату и мы проиграем этот раунд. Я не склонен к эмоциональным поступкам. Хотя… это досадно.

— Почему ты меня не бросил?

— Потому что ты вцепился в меня как клещ и я не могу разжать твои пальцы. Похоже на судорогу, — сказал Зэм и только сейчас я обнаружил, что все еще держу его за лодыжку. — Отрубить тебе руку было моим планом «Б».

Едва зародившаяся симпатия к восставшему тут же исчезла. Я отдернул руку, будто его нога раскалилась за секунду.

— Лекари бы быстро прирастили тебе ее обратно, — усмехнулся Синий и встал на ноги — на левой лодыжке остались вмятины от моих пальцев. С