к нам, людям, то до чего же непостижим переход к первым, пусть незатейливым рыбам, позвоночным, морским животным от... киселеобразных аморфных бесскелетных существ. И все же такой переход был. И совершался он сотни миллионов лет: с позднего докембрийского времени, на протяжении всего кембрия и, возможно, еще и ордовика.

Для того чтобы понять, как это происходило, нам нужно познакомиться со странными морскими существами, с необычным способом размножения и еще... И еще нам нужно вернуться на русский бриг «Рюрик», оставленный нами несколько глав назад у тихоокеанских атоллов.

Дело в том, что с экспедицией на «Рюрике», с именем поэта и натуралиста А. Шамиссо связано еще одно замечательное исследование, имеющее прямое отношение к теме этой главы.

Шамиссо, Эшшольц и сальпы

«Рюрик» был очень маленький бриг, на нем было всего двадцать матросов. Но «Рюрик» был исключительно крепкий, а главное, удачливый бриг: почти трехлетнее кругосветное плавание ему оказалось нипочем, мало кто болел, что объяснялось в значительной мере неусыпными попечениями доктора Эшшольца Ивана Ивановича, двадцатидвухлетнего профессора из Дерптского (Тартуского) университета. Эшшольц был врачом экспедиции, но еще он был замечательным натуралистом-зоологом, в частности энтомологом. Немалую роль в быстро возникшей и укрепившейся дружбе Ивана Ивановича и Адальберта Логиновича (как все теперь звали Шамиссо) сыграло то обстоятельство, что им выпал жребий два с половиной года качаться в подвесных койках в одной каюте. И -  общность научных интересов. Открытие, и немаловажное, ожидало натуралистов еще в начале путешествия, в Атлантике, 16 октября 1815 года.

Еще 13 октября наступил мертвый штиль. Пекло солнце, тропический океан сиял, и в полдень подобно своему герою Шлемилю Шамиссо убеждался в том, что лишился тени: то немногое, что от нее оставалось, лежало у его ног крошечным, не стоящим внимания лоскутком.

Штиль - золотое время для наблюдений. И господа ученые занялись ими. Море вокруг кишело живностью. Были среди нее и сальпы. Ученым эти животные были известны. Их считали в те времена моллюсками, только без голов и раковин. Сальпа, похожая на маленький прозрачный прямоточно-реактивный двигатель или крошечный бочонок (некоторых так и зовут -  бочоночники), не существует в одиночестве. С помощью специальных выростов она сцепляется с другой такой же сальпой, та с третьей и т.д. И вот уже несколько десятков животных, сцепившись наподобие пулеметной ленты, в такт втягивают и выталкивают воду, лента движется, извиваясь, похожая издали на прозрачную, переливающуюся радужно змею. Иногда рядом с такими «змеями» находили одиночных сальп, но совсем другого вида, явно «неколониальных»! Полчища таких «змей» и одиночных сальп другого вида окружили «Рюрик» 16 октября 1815 года.

«По пути от Плимута до Тенерифа, -  пишет историограф науки в конце прошлого века,- Шамиссо сделал во время штиля поразительное наблюдение, что отдельные сальпы, которые никогда частью цепи не являются, всегда содержат в себе зародышей, копирующих сальп из цепи. И наоборот, в сальпах -  членах цепи содержались зародыши, чьи формы соответствовали отдельным сальпам.

Принадлежащие к цепи животные, которые плодили одиночных сальп, оказались гермафродитами; отдельные же сальпы, напротив того, бесполы, и колониальные сальпы зарождаются в них без оплодотворения путем почкования. Так обмениваются между собой два сообщества животных, которые размножаются одни - половым путем, другие -  неполовым, с помощью почкования, и которые различаются между собой и многими другими признаками. Шамиссо образно обрисовал это: сальпа подобна не своей матери и своей дочери, а своей бабушке и своей внучке».

А. Шамиссо опубликовал статью “Сальпа» на латинском языке скоро по возвращении из путешествия. Во всех без исключения русских и советских и почти во всех зарубежных научных и популярных изданиях открытие «чередования поколений» приписывается А. Шамиссо, и только ему. И везде воздается справедливая хвала его прозорливости и проницательности: четверть века после плавания «Рюрика» биологи только и делали, что высмеивали фантазии «поэта в науке». Выдающийся зоолог Ф. Мейен во время своего кругосветного путешествия 1830- 1832 годов истребил тысячи сальп, проверяя, есть ли внутри них зародыши особей другого типа, и был столь несчастлив, что ни разу за три года ничего такого не наблюдал. Ф. Мейен решительно «опроверг» А. Шамиссо...

Но сначала несколько слов о том, что же в сущности было открыто и почему это было столь важно, что великий Кювье, родоначальник палеонтологии, выслушав в 1818 году в Лондоне рассказ Шамиссо о чередовании поколений, потребовал немедленно опубликовать его, а бездна прочих биологов встретила статью с каким-то ожесточенным недоверием?

Великий Карл Линней положил начало порядку в биологической науке, распределив всех животных и все растения по разрядам. Система Линнея, объединяющая и разделяющая животных в зависимости от степени сходства в строении по видам, родам, типам и так далее, положила начало представлению о мере родства всего живого мира. А где родство, там неизбежно должен возникнуть вопрос об общих предках, об эволюционной иерархии, о том, к чему пришел Ч. Дарвин и о чем догадывались многие биологи и до Дарвина, -  о постепенном происхождении видов путем эволюционных изменений.

В системе Карла Линнея одиночные, самостоятельные сальпы отнесены к типу моллюсков, с которыми у них действительно есть много общего, а колониальные сальпы -  к типу зоофитов. Зоофит в переводе -  «животнорастение». В эту группу когда-то сваливали все, что казалось примитивно близким к растениям, например актинии, губки. Открытие чередования поколений ставило под удар,под сомнение всю систему Линнея. И недаром. Позже, в середине XIX века, это явление обнаружили у гидроидных животных. Оказалось, что маленькие полипы, растущие от одного основания и долго почитаемые за растения, размножающиеся почкованием, и маленькие юркие медузки, плавающие в изобилии по соседству с этими полипами и способные к половому размножению,- это «одно и то же лицо». Для биологов эти открытия были примерно так же удивительны, как если бы вдруг обнаружилось, что все страусы -  это дети обезьян, а обезьяны в свою очередь выводятся из страусовых яиц. Для интуитивно созревающих в умах эволюционистских воззрений это было большим, с одной стороны, потрясением, а с другой -  толчком. Сама идея незыблемости видов летела в тартарары, если дети могли совершенно не походить на родителей.

Вот почему открытию явления чередования поколений было с самого начала придано принципиальное значение. Правда, то, что это открытие связано пока лишь с именем Шамиссо, кажется большой несправедливостью. Шамиссо и Эшшольц работали вместе, и открытие это их общее.

Вот цитаты из статьи Шамиссо «Сальпа», написанной по-латыни: «Этот род был первым, который нам попался и у которого мы с дорогим моим другом Эшшольцем впервые