В это время к нам бежал шестой участник нападения. Он был в военной форме, с обнажённой шпагой в руке, и при этом кричал: «Трус! Хватит прятаться за магию, сразись со мной честно!» Я почти узнал его. Это точно был один из «сыночков».

«Нет, парень ты не угадал! По твоему сценарию я играть не буду!» — пока я обдумывал эту мудрую мысль, руки делали своё дело, и в этого любителя фехтования один за другим летели плазменные шары. Его защита выдержала шесть ударов плазмой. Это он мне предлагал сразиться честно?!

Седьмой плазменный шар ударил в его тело, на котором уже не было защиты, и прожгло его почти насквозь. Он сразу же умер.

Мы посидели ещё две минуты, за это время я наложил паралич на первых трёх нападавших. У них были переломы ног разной степени тяжести. Вот наш извозчик выбрался из-под повозки. Я снял защиту.

— Девушки, извозчика лечить, остальным только кровотечение останавливайте. Дася, ты ещё лошадей посмотри.

А сам занялся допросом. У меня, ко всем другим хитростям есть амулет «Полог тишины». Я по очереди накрывал этим пологом раненых личных гвардейцев графа ан Скопцова, и делал им очень больно. Поскольку они не желали выдавать своего работодателя, я задавал вопросы не напрямую, а получал информацию по косвенным ответам. Так я узнал, что убитый мной военный, это Клаус ан Штольц, сын умершего раньше борона. И это ему их придал граф, чтобы они помогли меня убить. Ну что же, видимо эти аристократы по-хорошему не понимают. Когда их не пинаешь по почкам, они считают, что ты слаб.

Поэтому в течение следующих трёх дней все отцы проштрафившихся «сыночков» получили письма в дорогих конвертах, написанные красивым женским почерком. Содержание всех этих писем было одинаковое.

«Уважаемые господа! Маркиз Эмиль ан Базаров и барон Зигмунд анд Штольц считали, что самое главное в жизни, это месть! Их сыновья Клаус и Эрик считали так же. Запомните, важнее всего — жизнь! Для вас очень важна ваша жизнь!»

Через два дня к королю на приём пришла группа влиятельных аристократов. А накануне у королевы побывала её дочь, студентка Университета. Поэтому, когда выяснилось, что в составе этой делегации нет Главы городской стражи, король приказал его вызвать.

Выслушав жалобы аристократов, даже рассмотрев одно из писем, король только усмехнулся. В записке, кстати, он узнал почерк своей дочери.

По знаку короля в приёмный зал вошла стража короля и арестовала Главу городской стражи. Далее король заговорил тихим голосом, но тишина в зале стояла такая, что все его слышали.

— Месяц назад ваши сыновья пытались изнасиловать группу девушек, в том числе принцессу Юлию ан Федосееву. Я сказал вам: «Если кто-то из вас самих, или из ваших деток, или ваших подданных, надумает отомстить тем, кто защитил девушек от ваших сыновей, это будет рассматриваться как состоявшийся бунт. Кроме того я сказал, что я прощаю вам многие грехи, но могу и перестать прощать!

Тихий голос монарха постепенно переходил в гневную речь.

— Вы плевать хотели на то, что вам говорит ваш король! Многие из вас возомнили себя вершителями судеб мира! Вот перед вами очень умный Глава городской стражи столицы. Он сам не отдавал приказа нарушать мои требования. Он просто подчинил свою личную гвардию тому, кто пошёл убивать моих верных подданных! Дальше будет всё, как я сказал месяц назад. Если есть желающие повторить его судьбу, скажите в моей приёмной, вас поставят в очередь, — и король покинул приёмный зал.

На следующий день на Кровавой площади, где и происходили публичные казни, графу Назару ан Скопцову отрубили голову. Его недвижимое имущество было передано в казну, банковские счета арестованы, несмотря на попытки руководства банка возражать. На эти возражения в банк пришли представители Тайной канцелярии и сказали, или вы работаете по законам нашего королевства, или выметайтесь из страны. Семья Скопцовых, включая сына Арсена, была выдворена из страны.

В отношении нас у аристократии столицы наступил «вооружённый нейтралитет». Нас не трогали, но и не приглашали ни на балы, ни на другие мероприятия. И мы усиленно продолжали учиться.

Так и подошёл конец семестра. Наша четвёрка практически все экзамены сдавала на «отлично». Только ко мне почему-то опять были претензии. На это раз амулетчики сдавали экзамен Основы Магии Огня. Ну, объясните мне, почему все три слова должны писаться с заглавных букв? Правда, у меня хватило выдержки не задавать этот вопрос преподавателю данной дисциплины. Амулетчики при изучении этой дисциплины должны изучить два плетения: «Огненный шар» и «Средняя печь». Предполагается, что в этой печи амулетчик будет разогревать какие-то заготовки из металла, чтобы придать им желаемую форму. Бред, конечно! Ни один из известных мне амулетчиков этим не занимается. Заготовки из драгоценных металлов или камней заказывают ювелирам. А из других металлов всё, что нужно сделает умелый кузнец. Но с программой спорить не будем. Поэтому я выучил эти плетения. Кроме того, мне стало интересно, и я выучил плетения «Малая печь» и «Большая печь». Знаете, чем эти три печи отличаются? Только блоком заданных параметров. Если кто-то чувствует энергетические линии, то можно задать любой размер печи от самой малой до очень большой. В разумных пределах, конечно. Я попробовал, и у меня всё получилось.

Так вот, когда преподаватель потребовал, чтобы я продемонстрировал ему работающее (!) плетение печи. Я спросил его, какого размера печь он желает видеть? Крик, возмущение: «Как будто амулетчики могут показать малую или большую печь?» Я сказал, что амулетчики не глупее его любимых «огневиков», и я могу продемонстрировать печь любого размера. Тут у этого преподавателя глаза загорелись от предвкушения удовольствия. Он, видимо, представил себе, как морально размазывает меня по полу и ставит мне «удовлетворительно».

— Завтра перед обедом на втором полигоне вы продемонстрируете нам самую большую печь, какую сможете.

Что-то это мне напоминает? Почему-то с факультетом магии огня каждый семестр одни и те же заморочки. Они там все напыщенные индюки, которые мало что знают, а их ученики мало что умеют. Поэтому я о предстоящем испытании предупредил наставницу и нашего декана. Девушки сдали все экзамены, и могли уехать домой, но они остались и пришли за меня болеть. Так впятером мы и пришли на полигон. Пятой была наставница.

На втором полигоне для моего посрамления была создана небольшая гора всякого металлического лома. Начиная от перекрученного плуга, наверное, он побывал в большом пожаре, кончая рваной ржавой кольчугой и не менее ржавыми