пора. Я искренне извиняюсь за то, что подурачился с вашими восковыми людьми и не остаюсь помочь переставить головы обратно, но обстоятельства не позволяют мне задерживаться. У меня осталось еще одно собеседование, а фигурант сам ко мне не явится. Придется мне сходить к этому Айку. К счастью, из вашего письма я узнал, где его искать, за что я вам очень признателен.

– К Айку…

– Совершенно верно. Пока вы отсутствовали, здесь побывал молодой субъект, представившийся этим именем. Он самовольно проник в музей, и, не хочу вас шокировать, мисс Дора, по-моему, он имел на вас виды.

«Айк, – подумала Дора. – Мой верный Айк».

– Я думал, что держу его, а он топнул мне по ноге и выдал такой спринт! Я этого не ожидал. Шарф с его шеи остался у меня в руке. Как вам это нравится? Он пулей вылетел на лестницу, оставив мне свой шарф. Не робкого десятка мальчик. Возможно, он бросился наутек из чистого испуга, но мне обязательно надо с ним потолковать. Людям, которые убегают, очень часто есть что скрывать. Из вашего письма я сделал вывод, что у вас были деловые отношения с этим молодым человеком. По вашему лицу я вижу, что не ошибся. Вы хотите что-нибудь сказать в пользу этого Айка?

– Вы не можете, – выговорила Ди. – Пожалуйста.

Ее сосед слегка отпрянул. Жужжащее насекомое в его глазах растерянно поползло по стеклу, которое отделяло капитана Энтони от человечности.

– Простите?

– Вы не можете пойти за Айком, – повторила Ди. – Он не проникал самовольно, я сама его пригласила. Он мой друг.

– Мисс Дора, – возразил капитан Энтони, – я обязан с ним побеседовать. Вы незамужняя женщина. Не имеет значения, пригласила незамужняя женщина к себе гостя или нет: мужчина не должен входить без разрешения. Так диктует благопристойность. Если юноша позволяет себе подобные вольности, кто знает, на что еще он способен.

– Я скорее умру, чем позволю вам это сделать, – сказала Ди.

– Лучше бы вы этого не говорили.

Она выдернула молоток из руки инженера-пильщика. Восковая фигура, задрожав, упала на пол с глухим стуком, эхом отдавшимся в огромной галерее.

– Мисс Дора… – Энтони нахмурился и сжал длинные ручки клещей. Муха потирала лапки, силясь понять, но не постигая. – Неужели и вы плохая?

Ди бросилась на него, высоко подняв молоток, думая, что это ее шанс спасти Айка. Если она застанет гиганта врасплох, может, удастся сбить его с ног. Это ее единственная надежда.

Если не получится, она окажется в его руках. Как только она окажется в его руках, ей конец, но она попытается убедить его, что Айка в «Стилл-Кроссинге» нет. Однако Ди слышала, как люди кричали по ночам, и им не помогли ни их матери, ни их боги. Когда это чудовище примется за работу, в конце концов не останется ничего, что он позволит ей утаить. Она сможет задержать его лишь до собственной кончины, а потом он пойдет и сделает с Айком то же, что и с ней.

Энтони шлепнул ее по руке, отчего молоток вылетел, как рыбка. Громадная ручища с клещами описала плоскую дугу, конец которой пришелся на переносицу Ди.

Через считаные секунды ощущение пламени посередине лица заставило ее очнуться. Ди закряхтела, ощутив вкус крови во рту и почувствовав горячие струйки на подбородке. Перед глазами, как черный снег, мельтешили точки. Она поглядела на свои колени. Ей удалось различить лежащую на юбке голову часового мастера. Значит, падая, она задела часовщика-инженера. Из восковой глазницы на нее уставилась лупа-монокль.

– Обопритесь, мисс Дора. – В поле зрения Ди появилась волосатая ручища. – Пойдемте наверх. Здесь не место для разговора.

Ди взялась за предложенную руку. Сосед нагнулся, приобнял ее за спину и осторожно поставил на ноги. Восковая голова со стуком выпала на пол.

Ди выпрямилась, но гигант так и стоял согнувшись, заботливо поддерживая ее. Его борода задевала ее по лицу, но Ди не чувствовала запаха сломанным носом.

– Можете стоять?

– Одну минуту, пожалуйста.

Собственные слова показались ей неразборчивым бормотаньем, но сосед понял.

– Конечно.

Ди опустила руку в карман фартука. Пальцы сомкнулись вокруг маленького бура («Δ Для взятия образцов из маленьких метеоритов Δ»). Она вынула бур, подняла руку и воткнула его в мягкий висок над левым ухом капитана Энтони.

Ты видишь меня? Видишь мое лицо?

Они лежали рядом на полу довольно долго.

Ди подумала, что она, наверное, ненадолго уснула, потому что кровь из сломанного носа уже засохла на лице; Ди чувствовала, как трескается корка, когда она двигала губами.

Она повернулась на бок. Человек, которого звали не Энтони, распростерся перпендикулярно ей. Он казался спокойным, но дышал неглубоко и часто. Натекшая из виска кровь собралась на половицах большой лужей. Сквозь темно-красную жижу тускло блестели шляпки гвоздей, образовавших треугольник. Правый глаз капитана Энтони моргал, глядя в потолок.

Ди взяла его голову обеими руками и повернула к себе.

– Ты видишь меня? – прошептала она. – Ты видишь мое лицо?

Правый глаз поморгал еще немного, и дыхание перешло в клокочущие вдохи и еле слышные выдохи.

Δ

– Когда настала ночь, нянька захрапела и мои родители заснули, я прошла в комнату Амброуза. Его куртка висела в шкафу. Мешочек сырых устриц так и остался в кармане.

Амброуз был моим братом. Он любил меня, и я любила его, а когда какие-то мальчишки принялись меня дразнить, он побил их совком для угля. Я знала – пока брат жив, я как за каменной стеной. Но он связался с одними людьми – вернее, с одним человеком, который сказал ему, что они спасают мир, и предложил Амброузу стать одним из них. Все это оказалось ложью. Это были алчные, отвратительные люди, хотевшие жить вечно и не заботившиеся о тех, кто страдал по их вине. Амброуз заболел, выполняя их гнусные поручения. Он заболел и умер. Его душа ушла в иной мир, и он поверил, что узрел Бога, однако алчные люди убили его снова, сожгли дотла его душу, обратив в ничто.

Но в ту ночь я знала лишь, что его больше нет. Я осталась одна, и никто меня больше не любил. Мать не сомневалась, что рано или поздно я запятнаю себя. Отец делал мне больно, чтобы я его не отвлекала. Нянька была пьяницей.

Я взяла мешочек с устрицами и пришла в спальню родителей. Они не проснулись. Он спал на боку, и она спала на боку. Я подошла к его тумбочке и опустила устрицу в его стакан с водой, а потом подошла к ее тумбочке и опустила