Чжоуский ван ответил: “Гоу, мой дядя, приказал вам явиться ко мне, а это ясно показывает, что он продолжает приносить мне, единственному, дань, и, поскольку это так, я весьма одобряю его. В прошлом дом Чжоу столкнулся с ниспосланными Небом бедами, пережил из-за народа несчастья[2149], и разве мое сердце может избавиться от печали и сожалений из-за этих случаев, которые лишили спокойствия не только одни подчиненные мне земли? Ныне мой дядя говорит, что он объединит со мной свои силы и станет придерживаться одинаковых со мною добродетелей[2150]. Если мой дядя сможет поступить так, этим он принесет великое счастье и мне, единственному, и чжухоу, а сам проживет долгие годы и умрет, сохранив в неприкосновенности свое тело. Как велики в этом случае будут добродетели моего дяди!”

[237]

После возвращения из Хуанчи уский ван по имени Фу Ча дал отдых народу и не принимал больше [военных] мер предосторожности.

В связи с этим юэский дафу [Вэнь] Чжун предложил [юэскому вану] план, заявив: “Я говорил, что уский ван, [заключив договор в Хуанчи], вторгнется в наши земли, однако ныне он распустил войска и не принимает мер предосторожности, забыв о нас, но мы не можем ослаблять своих усилий. Недавно я гадал на панцире черепахи о воле Неба, [желая выяснить судьбы владения У], а ныне народ в У уже утомлен, несколько лет подряд страдает от голода из-за неурожаев, на рынках нет даже гнилого зерна, хлебные амбары пусты, и населению, несомненно, приходится ездить на берега Восточного моря для ловли устриц. Поскольку гадание о воле Неба, [желающего погубить У], уже сбылось, а бедствия людей очевидны, мне не к чему гадать на тысячелистнике. Почему бы вам, ван, не двинуть ныне войска, не встретиться [в бою с У-ваном], не отобрать у него преимущества и не дать возможности исправить допущенные ошибки[2151]?

К тому же воины с далеких окраин владения У сейчас распущены и не смогут [быстро] явиться, но У-вану будет стыдно не вступить в сражение, он, несомненно, не станет ждать их прихода, а поведет в бой с нами лишь войска, находящиеся в столице. Если дела сложатся так счастливо[2152], и У-ван пойдет навстречу нашим желаниям[2153], мы [разобьем его и] сможем вступить в его земли, причем ему не удастся соединиться с прибывающими к нему воинами, ибо наши войска в Юйэре[2154] будут противостоять им. Если разгневанный [поражением] У-ван снова вступит в сражение, возможность бегства будет для него счастьем[2155]. Если же он не вступит в сражение, а пойдет на заключение мира, вы спокойно приобретете великую славу, а его устраните”[2156].

Воскликнув: “Прекрасно!”, юэский ван начал широко готовить войска для нападения на владение У.

[238]

Когда чуский Шэнь Бао-сюй[2157] прибыл послом во владение Юэ, юэский ван по имени Гоу-цзянь спросил: “Владение У творит беззакония, оно стремится уничтожить наш алтарь для жертвоприношений духам земли и злаков, а также храм предков, желая сровнять их с землей и прекратить таким образом принесение кровавых жертв. Я хочу вступить с ним в борьбу, чтобы выяснить, к кому благоволит Небо, и только поэтому приготовил колесницы и лошадей, оружие и латы, а также отряды воинов, но нет у меня предлога, чтобы использовать их. Позвольте спросить, при каких условиях можно начать войну?”

Бао-сюй отказался отвечать, сказав: “Не знаю!” Ван продолжал настойчиво спрашивать, и тогда он ответил: “У — хорошее владение, к тому же оно получает многочисленные подношения от чжухоу, поэтому позвольте узнать основания, которые позволяют вам начать с ним войну?”

Ван ответил: “Я всегда делил между находящимися около меня лицами вино из кубков, мясо из корзин, пищу из коробов-и не стремился, чтобы напитки и пища давали пять вкусовых ощущений, а музыка включала пять ступеней гаммы[2158] и теперь, стремясь отомстить владению У, я хочу начать войну, опираясь на это”.

Бао-сюй ответил: “Хорошо-то хорошо, но, опираясь [только] на это, нельзя воевать”.

Ван сказал: “Во владении Юэ я навещал больных, хоронил умерших, проявлял уважение к старикам, оказывал милости малолетним, растил сирот, узнавал о бедах народа и теперь, стремясь отметить владению У, я хочу начать войну, опираясь на это”.

Бао-сюй ответил: “Хорошо-то хорошо, но, опираясь [только] на это, нельзя воевать”.

Ван сказал: “Во владении Юэ я ласково, как к своим детям, относился к народу, стремился исправить его, привлечь к себе его преданность оказанием милостей, совершенствовал законы и смягчал наказания, осуществлял желания народа и устранял то, что он ненавидит, поощрял в народе доброе и подавлял злое и теперь, стремясь отметить владению У, я хочу начать войну, опираясь на это”.

Бао-сюй ответил: “Хорошо-то хорошо, но, опираясь [только на это], нельзя воевать”.

Ван сказал: “Во владении Юэ я дал покой богатым и помогал бедным, восполнял их недостатки и взимал [в виде налога] только излишки, в результате чего бедные и богатые пользовались выгодами, и теперь, стремясь отметить владению У, я хочу начать войну, опираясь на это”.

Бао-сюй ответил: “Хорошо-то хорошо, но опираясь [только] на это, нельзя воевать”.

Ван сказал: “Во владении Юэ я дал покой богатым и помогал бедным, восполнял их недостатки и взимал [в виде налога] только излишки, в результате чего бедные и богатые пользовались выгодами, и теперь, стремясь отметить владению У, я хочу начать войну, опираясь на это”.

Бао-сюй ответил: “Хорошо-то хорошо, но, опираясь [только] на это, нельзя воевать”.

Ван сказал: “На юге от владения Юэ лежит владение Чу, на западе — владение Цзинь, на севере — владение Ци: каждую весну и осень я, житель местности, несущей повинности гостей, подносил им кожи и шелка, яшму и полотно, юношей и девушек, никогда не смел прерывать подношений и потому, стремясь отметить владению У, хочу начать войну”.

Бао-сюй воскликнул: “Прекрасно! К этому нечего добавить, однако все же, опираясь [только] на это, нельзя воевать. Ведь для войны, во-первых, требуется ум, затем человеколюбие и, наконец, смелость. Без ума не узнать предельного количества [воинов, которых можно набрать среди] народа, что не позволит определить количество войск в Поднебесной. Без человеколюбия невозможно делить вместе с войсками трех армий голод и трудности в походе. Без смелости нельзя разрешить сомнений, чтобы приступить к осуществлению великих планов”. Юэский ван воскликнул: “Согласен!”

После этого юэский ван по имени Гоу-цзянь вызвал пять дафу и сказал: “Владение У творит беззакония, оно стремится уничтожить наш алтарь для жертвоприношений