Мы… у нас с ним часто близость, и в основном инициатива исходит от меня. Гордей старается быть максимально осторожным и не давит.

— Как у нас дела, Арин? — спрашивает Гордей, имея в виду не только мою беременность, но и общее состояние и настроение.

Но вопреки прогнозам Ви, я совсем не капризная, и перепадов настроения у меня особых нет. Хотя надеюсь, что когда она сама забеременеет во второй раз, то станет такой и предоставит Демьяну хорошую возможность проявить себя и как следует побегать вокруг нее.

— Все хорошо. Мне кажется, наш малыш уже начал толкаться, — произношу я с улыбкой.

— Правда?

Гордей поворачивается на бок, протягивает руку и устраивает теплую широкую ладонь на моем животе.

— Да, я почувствовала уже несколько раз, пока ты плавал, представляешь? Не уверена, но кажется…

— Это здорово.

И в этот момент малыш, словно поняв, что мы разговариваем о нем, толкается с новой силой. Губы Гордея расплываются в улыбке.

— Арин, я чувствую, — произносит он, и снова улыбается.

— Да, представь, это его ручка, или ножка.

— Или ее, — спорит со мной Гордей.

А потом склоняется над моим животом и прикасается к коже губами. Очень нежно целует. Я прикрываю глаза от удовольствия.

И да…

Я уже знаю, что он больше хочет девочку. Но я со всей уверенностью сообщаю ему, что мы не станем узнавать пол ребенка вплоть до самых родов.

— Это жестоко, Арин, — замечает на это Гордей.

— А мне хочется так, — пожимаю я плечами. — Ви тоже не знала до самых родов, даже когда делала УЗИ, попросила врача ей не сообщать. Тоже хочу сюрприз.

— Ну, если Ви…

Для Гордея не секрет, насколько сильным примером является для меня сестра. Мы уже договорились, что она будет присутствовать на моих родах. Ну, или хотя бы перед ними, во время схваток. Поддержит и подскажет. Если я вдруг начну паниковать, она своей заражающей все вокруг уверенностью вернет меня на землю.

Гордей тоже хочет присутствовать, мы это уже пытались обсуждать, но пока что, чисто теоретически. То есть, он не уверен, что сможет оставаться спокойным, а я не уверена в себе, потому что, наверное, это будет выглядеть не слишком презентабельно, и я пока стесняюсь…

Если честно, и сейчас… Я поправилась уже на целых шесть килограммов, и примерно столько же еще впереди. Как все это будет…

— Ты очень красивая, Арин, — говорит мне Гордей, словно считывая мое волнение, и снова меня целует, но теперь уже в губы. — Люблю.

— Я тоже люблю тебя, Гордей. Мне… так хорошо с тобой, так хорошо, — бормочу я, и растворяюсь в его новом крайне чувственном поцелуе.

В его нежностях, что шепчет мне на ушко, в его неторопливых, но таких умелых и чувственных ласках.

***

— Что ж… если вы не хотите знать пока что пол вашего малыша, тогда получите фотографию. По ней вы все равно не сможете определить.

Врач протягивает нам с Гордеем черно-белый квадратик, и я представляю, как оставшееся до родов время стану любоваться фотографией, потому что на ней уже отчетливо видны все очертания.

— Развитие строго по норме, так что все у вас в полном порядке. Здоровенький, активный, и, подозреваю, будет очень красивым, если судить по его родителям, — с улыбкой произносит врач, и мы улыбаемся женщине в ответ.

А потом едем праздновать в парк, где долго гуляем, пока не зависаем в местном кафе-мороженом.

Гордей отлично помнит советы, которые дала ему сестра еще в самом начале моей беременности, и исправно им следует.

Балует меня, а когда ехали на УЗИ, он волновался, едва ли не сильнее, чем я сама. Несколько месяцев прошло, а я для него по-прежнему любимая Хрустальная ваза. Прозвище, которым он начал шутливо называть меня во время нашей свадьбы, когда лишь только узнал о моей беременности. И до сих пор продолжает чередовать с Бельчонком.

И самое ценное, он не только называет, он делает все, чтобы я и наш будущий малыш ни в чем не нуждались, и чувствовали себя максимально надежно и комфортно.

***

Мы долго с ним обсуждали, где хотим жить после родов, и где вообще рожать. В какой стране, а может, стоит вернуться домой и поселиться в каком-нибудь спокойном районе, например, за городом, как сделали Ви и Демьян?

Или мне больше по душе, вот как сейчас, путешествовать, и не засиживаться слишком долго на одном месте?

— Наверное, все же дом, Гордей, — говорю я, в какой-то момент вдруг принимая окончательное решение.

— Где-нибудь рядом с сестрой, хотя бы на первый год. А когда малыш подрастет, можно и попутешествовать.

Конечно, моих накоплений не хватит на такое, разве что воспользоваться подарком Валерия Львовича, но Гордей он… очень обеспечен, и он не жалеет денег на меня. Точнее на нас с малышом.

Мое давнишнее решение никогда не связываться с мажорами вышло бы мне боком, если бы я выбрала в мужья парня попроще. Сейчас мама с тетей от досады и неверных прогнозов на его счет могут рвать на себе волосы.

Впрочем, с Гордеем я согласна жить в любых условиях, и он это знает. Я… не из тех, кто много тратит даже тогда, когда могу себе это позволить.

Гордей часто шутит, что я как была скромницей, так ею и осталась.

— Самое главное у меня уже есть, — обычно отвечаю я в такие моменты. Когда Гордей настаивает на том, чтобы я что-нибудь себе купила.

Возможно, я и не права, но я точно знаю, что никакие наряды и украшения не подарят тех непередаваемых эмоций, какие я получаю от того, что мой любимый и любящий мужчина рядом.

А совсем скоро рядом с нами окажется и наш замечательный малыш.

***

Сейчас идет девятый месяц моей беременности, последние пара недель, и в зеркале я вижу вместо привычной себя объемный бочонок на двух тонких ножках.

Я не поправилась почти в остальных местах, разве только немного грудь, но вот мой живот… Гордей говорит, что он очень аккуратный, а мне все равно кажется, что я похожа на толстую перезревшую тыкву.

Такой я себя в некоторые моменты и ощущаю, особенно когда под вечер вижу небольшие отеки в районе ступней. Врач сказала, что такое не редкость и после родов они сразу же пройдут.

Когда срок был чуть поменьше, к нам в гости прилетала Марта Сергеевна, она же предложила нам с Гордеем сняться в совместной рекламе сначала курсов молодых