Шрифт:
Закладка:
– О нет! О часах лучше не думать!
Когда он вошел на кухню, на плите у госпожи Флитворт стояли несколько кастрюль.
– ПАХНЕТ ВКУСНО, – сказал Билл и потянулся к одной из подпрыгивающих крышек.
Госпожа Флитворт резко обернулась.
– Не трогай! Это для крыс.
– РАЗВЕ КРЫСЫ НЕ МОГУТ САМИ ПРОКОРМИТЬ СЕБЯ?
– Конечно могут. Поэтому перед уборкой урожая я решила их немного подкормить. Хорошая порция к каждой норе, и крыс как не бывало.
Билл Двер не сразу сообразил, в чем тут дело, но потом словно два огромных камня столкнулись в его голове.
– ТАК ЭТО ЯД?
– Экстракт цианота, добавленный в овсяную кашу. Ни разу не подводил.
– И ОНИ УМИРАЮТ?
– Мгновенно. Падают на спину лапками вверх. Мы же перекусим хлебом с сыром, – добавила она. – А вечером я приготовлю курицу. Кстати о курицах… Идем-ка.
Она взяла с полки топор и вышла во двор. Петушок Сирил с подозрением посмотрел на нее с кучи навоза. Его гарем жирных и престарелых кур, копавшихся в пыли, мгновенно устремился к госпоже Флитворт, смешно перебирая ногами. Она быстро наклонилась и схватила одну из птиц.
Курица, глупо моргая, поглядела на Билла Двера.
– Ты курицу ощипывать умеешь? – спросила госпожа Флитворт.
Билл переводил взгляд с одной птицы на другую.
– НО МЫ ЖЕ ИХ КОРМИМ, – сказал он несколько беспомощно.
– Правильно, а потом они кормят нас. Эта не несет яйца уже несколько месяцев. Таков куриный мир. Господин Флитворт сворачивал им шеи, но я так и не смогла этому научиться. А от топора крови больше, к тому же они еще какое-то время бегают, но умирают сразу и сами об этом знают.
Билл Двер поразмыслил о вариантах. Один блестящий глаз курицы смотрел прямо на него. Куры намного глупее людей и не обладают сложными умственными фильтрами, которые мешают видеть то, что есть на самом деле. Эта курица прекрасно понимала, кто сейчас стоит перед нею.
Он вгляделся в маленькую, простую куриную жизнь и увидел, как утекают ее последние секунды.
Он никогда никого не убивал. Он забирал жизнь, но только после того, как она заканчивалась. Это все равно что воровать и брать то, что ты нашел на улице, примерно такая же разница.
– ТОПОР НЕ ПОТРЕБУЕТСЯ, – устало промолвил он. – ДАЙТЕ МНЕ КУРИЦУ.
Он на мгновение отвернулся, потом передал обмякшее тельце госпоже Флитворт.
– Молодец, – похвалила его госпожа Флитворт и направилась на кухню.
Билл Двер почувствовал осуждающий взгляд Сирила.
Он разжал ладонь. Над ней парил крошечный солнечный зайчик.
Билл нежно подул на него, и свет исчез. После полдника они разложили крысиный яд. Он чувствовал себя убийцей.
Крыс умерло много. Под амбаром, в одной из темных нор, прорытых некогда давно ушедшими предками грызунов, появилось нечто. Казалось, оно долго не могло сообразить, какую форму следует принять. Сначала стало куском сыра весьма подозрительного вида. Это, как оказалось, не сработало. Потом превратилось в подобие маленького голодного терьера. Эта версия была тоже отвергнута. На мгновение появился капкан со стальными челюстями – совершенно неприемлемый вариант. Нечто пораскинуло умом в поисках свежих идей – и решение неожиданно обнаружилось совсем рядом. Это была скорее не форма, а воспоминание о ней. Нечто решило попробовать ее, и, несмотря на внешнюю непригодность к предстоящей работе, форма в некотором глубинном смысле оказалась единственно возможной. Нечто принялось за работу.
Вечером мужчины занимались на лужайке стрельбой из лука. Билл Двер предусмотрительно завоевал репутацию самого худшего лучника за всю историю данного вида спорта; никому и в голову не пришло, что, если рассуждать логически, для того, чтобы простреливать шляпы стоящих за твоей спиной зрителей, требуется значительно более высокое мастерство, чем для того, чтобы тупо попасть в достаточно большие мишени с расстояния всего пятьдесят ярдов.
Просто удивительно, сколько друзей можно завоевать своей неумелостью, если развить ее так, чтобы она казалась смешной. Ему даже было позволено сесть вместе со старейшинами на одну скамейку.
Из трубы находившейся по соседству кузницы вылетали и спиралями взметались в сумеречный воздух яркие искры. Из-за закрытых дверей доносились свирепые удары молота. «Интересно, почему двери этой кузницы всегда закрыты?» – подумал Билл Двер. Большинство кузнецов работали при открытых дверях, поэтому их кузницы становились неофициальным местом встреч. Но этого представителя данной профессии интересовала только работа.
– Привет, шкилет. Он резко повернулся.
Ребенок смотрел на него самым проницательным взглядом из всех, которыми на него когда-либо смотрели.
– Ты ведь шкилет, правда? – спросила девочка. – Это я по твоим костям определила.
– ОШИБАЕШЬСЯ, МАЛЫШКА.
– Точно, точно. Люди, умерев, превращаются в шкилеты. И они не должны бродить повсюду.
– ХА. ХА. ХА. КАКОЙ МИЛЫЙ РЕБЕНОК.
– А почему тогда ты бродишь?
Билл Двер посмотрел на стариков. Они, казалось, с головой ушли в представление.
– ЗНАЕШЬ, ЧТО, – прошептал он в отчаянии. – ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ УЙДЕШЬ, Я ДАМ ТЕБЕ ПОЛПЕННИ.
– А у меня есть маска шкилета. Я ее надеваю, когда наступает Ночь Всех Пустых, – весело сообщила девочка. – Она сделана из бумаги. И нам дают конфеты.
Тут Билл Двер совершил ошибку, которую в подобных ситуациях совершали миллионы людей. Он обратился к здравому смыслу.
– ПОСЛУШАЙ, – сказал он. – ЕСЛИ БЫ Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ СКЕЛЕТОМ, ЭТИ УВАЖАЕМЫЕ ГОСПОДА ОБЯЗАТЕЛЬНО БЫ ЭТО ЗАМЕТИЛИ.
Она внимательно оглядела сидящих на другом конце скамейки стариков.
– Они и сами почти шкилеты. Замечать еще одного им не хочется.
– ДОЛЖЕН ПРИЗНАТЬ, ЧТО В ЧЕМ-ТО ТЫ ПРАВА, – сдался он.
– А почему ты не разваливаешься на кусочки?
– САМ НЕ ЗНАЮ. НЕ РАЗВАЛИВАЮСЬ, И ВСЕ.
– Я видела много шкилетов. Птиц и других животных. Они всегда разваливаются.
– ВОЗМОЖНО, ПОТОМУ, ЧТО ПРИ ЖИЗНИ ОНИ БЫЛИ НЕ ТАКИМИ. А Я ТАКОЙ, КАКОЙ ЕСТЬ.
– А в аптеке в Шамбли, там еще всякие таблетки продаются, на крючке висит шкилет, и все его кости связаны проволочками, – сообщила девочка таким тоном, словно делилась информацией, полученной в результате кропотливых исследований.
– У МЕНЯ, КАК ВИДИШЬ, ПРОВОЛОЧЕК НЕТ.
– А есть разница между мертвыми шкилетами и живыми?
– ДА.
– Значив, там висит мертвый шкилет?
– ДА.
– Который был у кого-то
