Шрифт:
Закладка:
«Жена Таборицкого, — вспоминал Георгий Граф, — была некрасивая, сухая немка, которая всей душой отдалась национально-социалистической партии и жила собраниями, тренировкой и партийной литературой. Ее божеством был фюрер.
Я удивлялся, как такой чисто русской и когда-то бесшабашный Таборинкий мог превратиться в вымуштрованного немца-нациста и любить такую неинтересную и педантичную немку».
— Сережа говорит, что он вполне счастлив, — сказал Шабельский Графу, — и верит, что будущее человечество будет так жить.
Таборицкого сделали заместителем Бискупского. Впоследствии он занимался вербовкой русских во вспомогательные формирования вермахта.
Антисемитские настроения широко распространились в эмигрантской среде. Профессиональные антисемиты первыми оказались на службе у нацистов. Бывший председатель главного совета Союза русского народа и депутат Государственной думы Николай Евгеньевич Марков-второй издавал в эмиграции журнал «Жидоед», его пригласили в гестапо консультантом.
Нацисты запретили браки между арийцами и неарий-цами. Писатель Владимир Набоков, сын убитого Владимира Дмитриевича, был женат на еврейке, и русские эмигранты-фашисты постоянно ему об этом напоминали. Они требовали сжечь произведения Набокова, издававшегося под псевдонимом Сирин (см.: Новое литературное обозрение. 2002. № 58).
Газета «Новое слово» писала: «Мы полностью очистимся от упражнений всех этих Сиринов, Шагалов, Кнутов, Бурдюков и сотен других. И все эти «гениальные» произведения стекут туда, куда стекает любая грязь, открыв дорогу новому, национальному искусству».
Владимир Набоков с семьей уехал в Париж, оттуда в Соединенные Штаты. Его старшего брата в Германии убили, младшего посадили. Он ненавидел нацистскую Германию и «тех негодяев, которые убивали и мучили невинных и беззащитных».
Иначе оценивали нацистов многие другие эмигранты.
«Мы, — вспоминал Георгий Граф, начальник канцелярии главы императорского дома, — связанные через генерала Бискупского с национально-социалистическим движением, строили свои расчеты на него. До 1934 года в немецком национально-социалистическом движении вся молодая Германия видела сильное, здоровое и наии-оналыюе движение, которое может принести оздоровление Германии, как фашизм оздоровил Италию.
Так же думали и государь, и государыня. Так же думали и их ближайшие помощники».
Начальник Объединения русских воинских союзов в Германии произведенный Врангелем в генералы Алексей Александрович фон Лампе 21 мая 1941 года (за месяц до начала войны) предложил командующему сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу использовать ветеранов белой армии в войне против Советского Союза.
Это Сталин не верил, что немцы вот-вот нападут, а отставной генерал фон Лампе, находясь в Берлине, не сомневался, что война вот-вот начнется.
«Мы твердо верим, — писал фон Лампе генералу Браухичу, — что в этом военном столкновении доблестная германская армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею и губящей ее коммунистической властью… И потому я ставлю себя и возглавляемое мною Объединение Русских Воинских Союзов в распоряжение германского военного командования».
Браухича это предложение не заинтересовало. Тогда начальник Генерального штаба германских сухопутных войск не сомневался, что вермахт быстро справится с Красной армией.
Митрополит Анастасий, председатель архиерейского синода Русской православной церкви за рубежом, направил приветственный адрес Гитлеру. Анастасий называл Гитлера «Богом посланным… будущим спасителем от большевизма, за которого молится вся Россия… Моления о Вас будут возноситься во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду».
Русская православная церковь зарубежья (Карловац-кая церковь) поддержала Гитлера с момента появления немецкого национального социализма. Соответственно, после прихода нацистов к власти Карловацкая церковь пользовалась их полной поддержкой. Ей разрешили открыть православную академию, построить храм в Берлине. Профессор Дмитрий Поснеловский, историк Русской правословной церкви, уже в наши дни расскажет о широкомасштабном сотрудничестве Карловацкой церкви с гестапо.
Второй Карловацкий собор в 1938 году осудил Римско-католическую церковь за то, что она посмела критиковать нацистов за антисемитизм.
Философ Федор Степун писал о том, как в момент захвата немцами Югославии и Греции в дрезденской православной церкви епископ Серафим молился «о покорении христолюбивейшему вождю германского народа Адольфу Гитлеру его врагов и супостатов».
«Можно ли забыть берлинское утро 22 июня, — вспоминал протоиерей Александр Киселев, — когда, готовясь идти в церковь, я услышал сообщение по радио о начавшейся войне с Россией. Боже мой, ведь там уже льется русская кровь!.. И как встречная волна моего сознания: но ведь только этой кровью может прийти освобождение от того моря крови и мук, которые претерпевал народ наш под коммунистической властью. Конечно! Какие могут быть сомнения! Может ли война унести столько жизней, сколько два десятилетия коммунизма?»
Легенда о «третьей силе»
Многие молодые эмигранты сделали выбор в пользу Гитлера еще до нападения Германии на Россию. Когда началась война, они не изменили своих взглядов.
Час НТС пробил 22 июня 1941 года. У солидаристов появился шанс отправиться в Россию и занять там какое-то место. В тот день многие из них, вероятно, искренне надеялись, что, разгромив Красную армию, немцы начнут искать национальные русские силы, способные переустроить Россию.
Члены НТС хотели быть на месте, когда немцы зададутся вопросом: кому доверить страну? Для начала они намеревались заняться вербовкой новых членов и организацией местного самоуправления на оккупированных территориях.
Но надежды НТС не оправдались. Гитлер и не думал отказываться от своей программы уничтожения русской государственности. Оккупационный режим нуждался только в подручных для грязной работы. Согласившись служить немецким оккупантам, члены НТС оказались соучастниками военных преступлений гитлеровского режима против русского народа.
Переводчиков, знавших русский, украинский и белорусский языки, немцы набирали с весны 1941 года.
«Требовалось умение быстро переводить письменно с немецкого на русский и обратно, — писал атаман Петр Краснов своему другу Евгению Балабину, — умение вести разговоры. Переводчики поступали в особые школы, где их обучали этой работе. Жалованье было приличное. Жизнь в казарме».
После нападения на Советский Союз появились и другие должности, на которые брали русских, — во вспомогательную полицию. Атаман Краснов пояснил, чем предстоит заниматься: «Борьба с бандитами и партизанами, скрывающимися в лесах, производство расправ с лицами, стрелявшими по немцам из-за угла… Содержание платят очень хорошее».
Некоторые историки говорят о том, что позиция вермахта в отношении будущего России отличалась от точки зрения партии и СС. Это неверно. Немецкие военные, готовясь к нападению на Советский Союз, точно так же ставили вопрос о массовых расстрелах — «все большевистские главари и комиссары должны быть незамедлительно обезврежены».
Начальник штаба оперативного руководства ОКБ генерал-лейтенант Альфред Йодль 3 марта 1941 года
