– О, мое любимое, – хохотнул Дес и выскользнул из шатра прежде, чем ему успели что-нибудь ответить.

Дарт кашлянул.

– А теперь без шуток. – В его голосе появилась неестественная серьезность. – По словам Рина, глава Общины верит в духов и пророчества. Шатер прорицательницы – отличная приманка. Надеюсь, мы сможем привести его к тебе. И здесь, без лишних свидетелей, ты расспросишь обо всем, что нас интересует. – Он замолчал, позволяя ей осмыслить сказанное. – Всего один зритель. Перед остальными можешь никого не изображать. Скажешь, что у тебя перерыв на обед. Ну?

Флори задумалась. Вчера они договаривались о другом: Офелии доверили подростков, которые охотнее делились бы секретами со сверстницей. Десмонду поручили охмурить общинных дам, а Флори должна была бродить среди толпы, предлагая погадать на руке. Дарт же, пользуясь своей ловкостью, рассчитывал исследовать территорию. Теперь Флори понимала, для чего он притащил сюда этот шатер: хотел не просто поговорить с главой Общины, а выкурить его из дома.

– Почему ты сразу не сказал? – раздраженно спросила Флори.

– Ты бы начала возражать.

– Я и сейчас возражаю!

– Но отказаться уже не можешь, – коварно усмехнулся Дарт и в следующее мгновение исчез, только край его циркового камзола мелькнул у входа.

Когда Флори вынырнула из шатра, Дарт давал последние указания Офелии. Со спины Фе была точь-в-точь мальчишка-зазывала из Хмельного квартала. Дес пожелал им удачи и, закинув гитару на плечо, удалился вальяжной походкой. Его целью была компания общинных девиц в скромных домотканых платьях. Издалека могло показаться, будто они завернуты в простыни – и оттого смущаются при виде незнакомца с гитарой, украшенной лентами. Возможно, местных девиц поразило то, что музыкант не надел рубашку под свой бархатный пиджак, или что его глаза густо подведены черным. Дес уверял, что так и выглядят уличные музыканты. Флори могла поверить, если бы воочию не увидела приезжих трубадуров и менестрелей: ни одного похожего персонажа на всей Ярмарке не нашлось.

Отпустив Офелию, Дарт вернулся к цирковому реквизиту, а в следующий миг один за другим в воздух взмыли разноцветные шары – около дюжины, и со всеми жонглер справлялся играючи.

Флори тоже заняла свое место – в шатре. Здесь не было даже стола, чтобы водрузить на него гадальный шар. Внутреннее убранство ограничилось тем, что на землю бросили истертый ковер. Ни карт, ни свечей, ни чадящих пучков травы, испускающих копоть и завораживающий запах… один бутафорский шар – да и тот на поверку оказался керосиновым фонарем. Располагаясь в этих скудных декорациях, Флори думала о том, что лишь идиот поверит такой прорицательнице. Она сидела в полутьме и слушала аплодисменты, которыми зрители поддерживали каждый трюк Дарта. Изредка до нее доносился звонкий голосок Офелии – она прекрасно справлялась с ролью зазывалы и согласилась бы на что угодно, лишь бы оправдать свое присутствие. Когда с улицы донеслось бренчание гитары и веселое пение, Флори поняла, что артист сменился. Теперь толпу развлекал Дес, а Дарт ускользнул. Голос сестры тоже затих – очевидно, она ушла слишком далеко. Флори занервничала. Им не следовало разделяться, устраивать настоящее представление и брать с собой Офелию.

Мысленное брюзжание прервал стук стеклянных бусин. На миг сумрак рассеялся, а потом снова сгустился вокруг посетителя.

– Это шатер предсказаний? – спросил знакомый голос. От волнения у Флори свело зубы.

Госпожа Прилс собственной персоной. Она нерешительно перетаптывалась с ноги на ногу, теребя в руках маленький ридикюль.

Полумрак скрывал Флори, а пламя внутри хрустального шара отбрасывало танцующие тени на ее лицо. Плохого освещения и смены образа оказалось достаточно, чтобы Прилс не узнала, кто перед ней. Она-то и в обычное время не отличалась внимательностью к людям, а сейчас, взволнованная и растерянная, не заметила бы даже прыгающих перед ней акробатов.

Однако Флори боялась разоблачения и стала судорожно придумывать, как изменить голос, дабы не выдать себя. На вопрос она так и не ответила. В обычное время госпожа Прилс оскорбилась и удалилась бы, гордо задрав нос. Вместо этого она огляделась и, заприметив шар для предсказаний, сама убедилась, что пришла в нужное место. Быстро освоившись в новой обстановке, госпожа Прилс без приглашения опустилась на ковер.

– Вы же не откажете мне в предсказании?

В ее вопросе не было ни капли сомнения. Госпожа Прилс не привыкла, чтобы ей кто-то возражал. Флори разозлилась: на нее, Дарта, придумавшего идею с шатром, и на саму себя – за то, что стушевалась перед глупой богачкой. Поэтому вместо отрицательного ответа она зловеще прошипела:

– Смотря что предложите.

Госпожа Прилс ничуть не испугалась, открыла ридикюль и высыпала на пол гору монет – намного больше бывшего жалованья учительницы. То есть за какое-то сомнительное пророчество ей готовы отдать больше, чем за уроки рисования? Флори невольно поджала губы, и обида закипела в ней сильнее. Раз эта капризная дама хочет предсказаний, она их получит.

Гадалка щелкнула пальцами и шумно втянула носом воздух.

– Чую, от вас разит беспокойством. В вашем доме творятся странные вещи. Вижу кражи, обман и слезы.

Госпожа Прилс ахнула и схватилась за сердце.

– Да, все именно так! Моя семья переживает одно потрясение за другим, – затараторила она. – Вначале мой братец стал сам не свой, будто его подменили. Потом у меня пропали серьги. Я, грешным делом, обвинила учительницу рисования, но уже после ее ареста кто-то украл другие драгоценности. Из кабинета мужа тоже пропали все ценные вещи. Сына мучает один и тот же кошмар, будто за ним гонится огромный пес. – Здесь она замолчала, чтобы перевести дыхание, а потом призналась: – Я думаю, что на мне проклятье.

– Проклятье? – переспросила Флори, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

– Да, вы же можете проверить? Я всегда боялась сглаза, потому что имя мое… кхм… недостаточно защищенное. Видите ли, мои родители не были богаты, и им пришлось…

– Ш-ш-ш-ш! – перебила Флори, прижав палец к губам. Госпожа Прилс тут же замерла, будто охотничий пес по команде. – Слышу, на наш разговор явились духи, и они говорят, что дело не в проклятье. Это… – Флори зависла, придумывая какое-нибудь таинственное слово, а потом выдала: – Зеркальность.

– Это очень опасно?

– Зависит от наших поступков. Что посеял – тем и сыт. Кажется, вы часто обижаете людей. – Прорицательница взглянула в хрустальный шар и подтвердила: – Да-да, вот почему с вами происходят несчастья.

– Быть такого не может! – истерично воскликнула Прилс. – Я хороший человек. Занимаюсь благотворительностью, помогаю Общине.

Для Флори это стало откровением: она и не знала, что госпожа Прилс поддерживает идеологию фанатиков, хотя пренебрежение, с коим она говорила про безлюдей, и раньше выдавало ее истинные