Шрифт:
Закладка:
— Не угадал, — сказала Светлана, глядя мне прямо в глаза. — Расклад будем делать тебе.
И ритуал с помешиванием повторился снова. На следующей карте, которая легла на стол, Романов был нарисован один. Справа в него влетал белый полупрозрачный призрак, а слева, стало быть, вылетал точно такой же.
— Подселенец, — сказала Светлана.
Хорошая девка, немногословная. Следующая карта полностью дублировала предыдущую, вот только вместо Романова на ней был изображён я.
— И ты тоже, — ведьма улыбнулась и подмигнула мне. — Не бойся, никому не расскажу.
— Спасибо.
Третья карта — фоточка самой Светланы.
— О! — оживилась ведьма. — А это интересно.
Четвёртая карта — мы с ведьмой стоим рядом с Романовым, в которого опять влетают и вылетают призраки. Пятая — мы с Романовым во главе войска. Шестая, — вот это прямо охуеть можно, — карта Москвы, вокруг которой понатыканы мои гербы.
— Рубль в клюквенном венке? — удивилась Светлана. — Серьёзно?
— Такие у меня ценности.
— Ну… неплохие, верно.
Седьмая карта — здоровенное дерево. Восьмая — Романов сидит на троне. Девятая — как будто стоп-кадр из «Утиных Историй», только к телу старины Скруджа приляпали мою голову. Да-да, именно так. Очень счастливый и улыбчивый Илья Ильич Прямухин летит с мостика в гору золотых монет.
— Ну вот и славно. Именно так я себе всё и представлял, — сказал я. — А что значит дерево?
— Без понятия, — ответила ведьма. — Тебе видней.
— Ну хорошо, допустим. И как мне…
— Нам, — поправила Светлана.
— Да. Как нам всего этого достичь? Для начала ведь предстоит провести обряд экзорцизма, верно? Мы ради этого сюда и шли.
— По-твоему всё так просто? В твоём друге не бес сидит, чтобы его так просто было изгнать. Извини, конечно, но я даже пытаться не буду.
— А как тогда?
— Спроси колоду.
— Что?
— Спроси колоду.
Ведьма положила карты прямо передо мной и вопросительно уставилась, мол, чо тупишь?
— Уважаемая колода, как нам изгнать подселенца из тела Андрея Павловича Романова?
Светлана снова взялась за карты, снова потасовала и снова выложила на стол самую верхнюю. На ней был изображён я. С ребёнком на руках. Судя по маленькой смешной пипирке, с мальчиком. В ребёнка влетал призрак.
— И что это значит?
— Всё просто, — улыбнулась ведьма. — Ты готов пожертвовать своим первенцем?
— Что?
— Твой первый сын. Мы используем его, как сосуд для той души, которая сейчас сидит в твоём друге.
Во-первых, никакой он мне не друг. Ну а во-вторых, так себе расклад.
— А может быть можно как-то иначе? — спросил я. — Может, пожертвуем его первенцем?
Ведьма вытащила из колоды карту. Красный крестик в духе «остановка запрещена».
— Нет, — сказала она.
Пу-пу-пу…
Ну…
Допустим, что я соглашусь на подобную дичь. Предположим буквально вот на секундочку, что моя кукуха усвистела с клином перелётных журавлей, и я действительно соглашусь принести в жертву ребёнка, о котором так мечтал всю прошлую жизнь и часть этой. Ну вот допустим, правда. Ну на секундочку. Но даже при таких условиях…
Ничего не смущает?
— Боюсь, что у меня пока что нет детей, — сказал я ведьме.
Ещё одна карта. Зародыш в чреве матери.
— Ты ошибаешься, — сказала Светлана. — Твой первенец уже зачат…
* * *
МОСКВА. КРЕМЛЬ. МЕСЯЦ СПУСТЯ.
В тронном зале проходила очередная и очень-даже-плановая сходка бояр, на котором обсуждалась внутригосударственная текучка. Император присутствовал на ней постольку-поскольку. Рука опричника лежала на голове Ольги К о винской, и язычки чёрного пламени снова вылетали из её глаз, но пока что Император молчал.
Все основные темы были обсуждены. Эрцгерцог Жизнетленов выступал последним и мямлил что-то про удои. Под конец своего спича он на всякий случай поклонился в пол и спросил, можно ли собранию расходиться.
— ПРЯМУХИН, — вспомнил Император. — ДОЛОЖИ.
— Э-э-э… Прямухин, — глазёнки Жизнетленова потухли. — Значит, тут такое дело, Ваше Величество. Как вы и велели, мы подослали к Прямухину человечка, чтобы тот следил за ним, но… но…
— НО ЧТО?
— Прямухин вернул нам нашего человечка, — эрцгерцог сглотнул. — В гробу. При гробе был конверт с деньгами и сопроводительной запиской. В этой записке Прямухин приносит свои глубочайшие соболезнования и предлагает нам перебраться к нему поближе. Говорит, что согласен выделить под это дело дом.
Чёрный огонь разгорелся сильнее, так что объял чуть ли не всю голову Ольги.
— УБИТЬ, — сказал Император.
— Да, Ваше Величество.
— НО ТИХО, — добавил К о винский. — ТАК, ЧТОБЫ НИ ОДНА НИТОЧКА НЕ ВЕЛА КО МНЕ И МОЕЙ СЕМЬЕ. ЗАЙМИСЬ ЛИЧНО. СМОЖЕШЬ?
— Да, Ваше Величество, — ответил Жизнетленов. — Смогу…
Глава 19
Про незваных гостей
Сеанс магии от мадам Светланы подошёл к концу. Бешеный, как чёрт, я покидал заброшенное поместье.
— Да давай уже! Шевели ногами!
Романов никуда не спешил и глазел по сторонам, поэтому его приходилось буквально тянуть за руку.
В голове всё смешалось. С одной стороны я был действительно бешеным, а с другой счастливым как никто. У меня будет ребёнок! Пацан! Мой первенец уже зачат! Охренеть! Вот только от кого? То есть… от кого понятно; от меня. Но в ком он зачат?
Брусника?
Черепашкина?
Других вариантов нет, Мутантину я просто по жопе отшлёпал, от такого не беременеют. Да и больше я нигде не наследил; точно помню. Ну и до меня, — до моего попадания то бишь, — ничего не было. От прежнего Ильи Ильича могла понести разве что салфетка.
— Ну как? — спросил Вышегор. — Удачно?
— Не совсем, — ответил я. — Поехали домой. Запихивайте алкаша в клетку.
— Ну братиш, ну не надо, я сам пойду…
— Лезь в клетку, блядь! — я подхватил муравьедомёт и наставил хобот на Романова.
— Ладно-ладно, братиш! — тот вскинул руки вверх. — Я лезу уже, лезу!
Моя нервозность передавалась людям. По дороге домой все учтиво помалкивали. И даже Танюха, — единственная, кому по статусу полагалось знать все дела рода, — не стала лезть ко мне с расспросами.
А я погрузился куда-то глубоко-глубоко в себя и думал.
Итак, предположим, что беременна Брусника. Из-за обетов «Клюквенных Клинков», замуж она за меня не пойдёт. Да только я вождь, а «Клюквенные Клинки» моё племя, и на хую я вертел их обеты; я теперь решаю, что можно, а что нельзя. Перепишу правила, да и всё.
Да, в этом мире свои понятия о полной и неполной семье, да и о семье в целом. Женщины абсолютно спокойно относятся к многожёнству среди одарённых, потому как знают — стране нужны маги и их нужно плодить. Чем больше в роду магов, тем род сильней. А чем род сильней, тем безопасней в нём женщине. Логика железная.
Дети аристократов тоже понимают, что к чему, но…
Но у меня-то понятия свои и на чужие ориентироваться я не буду. Мой пацан не будет внебрачным. Случится это через ЗАГС или посредством ритуальных плясок вокруг священной клюквы, — вообще насрать, — моя женщина будет отмечена, как моя женщина. Мой ребёнок будет знать, что мама — папина.
Так…
А что, если беременна Апрелька? Она вообще как, одарённая? Вряд ли. Как только телефон начнёт ловить, я, конечно же, пробью её семью по базе, но на рояли особо не рассчитываю. Очень маловероятно, что она окажется дочерью какого-нибудь суперферзя и я в лёгкую породнюсь с сильными мира сего.
Обычная девушка, просто такая вот… рыжая сисястенькая прелесть.
Насчёт свадьбы в этом случае придётся повременить. Первая жена неаристо будет делать меня в глазах высшего общества легкомысленным распиздяем, а мне того не надо. Уточню насчёт статуса наложниц. Если это что-то неофициальное, то свадьбу придётся отложить, но если наложничество, — есть ли вообще такое слово, интересно? — узаконено, то без проблем.
Как и предлагала Брусника, перевезу Апрельку в поместье. Выпишу ей врача, инструктора по йоге для беременных, детскую оборудую, понакуплю игрушек. И заживу так, как всегда хотел.
А насчёт Богов… пускай идут в жопу.
Не отдам я своего ребёнка никому. Пробьюсь
