также понимал, что пробуждение защитников, чем бы они ни были, даст власти Джал Канура то самое мистическое измерение, к которому Прозорливый так стремился. И, прекрасно понимая, каким будет решение правителя Удела Духов, Дарсен Тагар нехотя произнёс:

— Я не имею права единолично отдавать такие приказы. Ждите меня здесь. Я принесу Ваш план на суд Смотрящего-в-ночь.

* * *

Теперь, когда раскрыта причина болезни, поразившей защитников города, все три ума вещего зверя напряжённо работали над её устранением. Ослабевший от долгой спячки координирующий ум с трудом оттягивал на себя ресурсы тела, чтобы оценить силу и способности живого камня, который люди называют троном жрецов Толона. Ему активно мешал настороженный ум. Он настойчиво твердил, что интенсивность ультрафиолетового излучения растёт, в атмосфере слишком много соединений серы и азота, и неплохо бы перестроить оболочку. Настороженный ум привык командовать. Долгие годы именно он спасал их от смерти в чужом и враждебном мире, полном хищников, паразитов, ядов и опасных излучений. Ценой этого выживания было не просто варварство, а дикость, до-первобытное состояние голодного хищника, ненавистное координирующему уму. Но что им оставалось, если от прекрасного и мудрого Хранителя, бережно носившего их на своём теле, осталась груда осколков, рассеянных по всей этой планете? Голос того, кого убийцы назвали Драконом, превратился в крик, а потом в едва различимый шёпот, и теперь ослабленный и поглупевший координирующий ум, отрезанный от коллективной памяти народа, даже не был уверен, что понимает этот шёпот правильно. Но близость древнего врага давала координирующему понятную цель, и он вцепился в эту цель, как вцеплялось когда-то его тело в добычу. Со вновь обретённой силой он отдавал приказы, и с радостью ощущал, как уступают его напору звериные инстинкты ума настороженного, а их грубые требования превращаются в советы, как и должно быть.

Чего он не ожидал, так это сопротивления отзывчивого ума. Этот вспомогательный центр, созданный для общения с разумными аборигенами, должен был провести в забытьи ещё больше времени, чем координирующий ум. Вопреки этому, он оказался вполне развит, и даже пытался оспаривать приоритет принятия решений. Вероятно, в своих блужданиях вокруг пещеры, скрывавшей в своих недрах осколок-капсулу, принесшую их в этот мир, настороженный ум неоднократно натыкался на людей и самостоятельно пробуждал отзывчивый ум, пренебрегая координирующим. И отзывчивый ум пытался исцелить своё одиночество общением с существами, которые и были причиной этого одиночества. С убийцами, расколовшими тело Хранителя, уничтожившими память поколений, обрекшими осколки его народа на скитания в чужом мире. Координирующий ум не мог понять, как эти несуразные существа могли стать причиной такой катастрофы. По сравнению с тем, на что был способен разум этого живого мира, который местные именовали Безликим, "звёздный меч" аборигенов казался обглоданной берцовой костью, зажатой в кулаке обезьяны. Но он разбил тело Дракона, как грязная дубина разбивает драгоценный фарфор. Перечеркнул все усилия Первопроходцев, которые смогли обойти все защиты Безликого и отравить его разум, сделав живой мир безвольной добычей Дракона, готовой принять его волю.

"И, всё же", — возражает отзывчивый ум, — "Первопроходцы делали ставку на пленников Безликого. Прилагали усилия, чтобы защитить их умы от воздействия живых камней. Воспитывали тех, кто принял мудрость Хранителя. Имеем ли мы право не следовать их примеру, особенно сейчас, когда нас осталось так мало? Теперь только люди и другие народы этого мира могут собрать осколки Дракона и помочь ему возродиться в теле Безликого. Возродиться и размножиться, и наполнить великую Пустоту!"

Любому из этих аборигенов слова отзывчивого могут показаться безупречными, но для координирующего ума это набор туземных лозунгов. Отзывчивый ум очарован — очарована, она уже настроилась на эту концепцию — чужаками и их миром не меньше, чем те очарованы безошибочно подобранной формой. Она кропотливо изменяет структуру так, чтобы движения были естественны и приятны для окружения, колебания воздуха — слова — привлекали внимание и дарили надежду, изменения поля создавали гармонию. Старается передать крупицы своих знаний человеку по имени Тукуур, с которым срослись питомцы-связные. Дряхлые, измождённые существа, отравленные кровью людей, сильно изменённых Безликим. Это было попросту опасно. Питомцы едва справлялись с основной задачей — делали человека способным осмыслять изменения электромагнитного поля. Они не могли подстраховать отзывчивый ум в случае, если он сболтнёт лишнего. К счастью, невысокий уровень развития общества мешал аборигену задавать вопросы, выходящие за пределы его священных текстов. К тому же, он уже попал в эволюционную ловушку и был готов влюбиться в посланницу Дракона до боли в сердце и остекленевшего взгляда. В другой ситуации это можно было использовать. Но сейчас неприлично разросшийся отзывчивый ум вполне мог скопировать это состояние для достижения полного резонанса.

Координирующий ум понимал, что им всем нужен врач. Увы, фатальное невезение помешало вещему зверю встретить даже тех сородичей, которые, как оказалось, были поблизости. Того, кто в образе мастера-книгохранителя создавал условия для рождения светоча-зерна. Или того, кто подменил предыдущего улюнского наставника. Впрочем, кто знает, не были ли и они безумцами с доминирующим отзывчивым мозгом? Такая возможность помогла вещему зверю принять неизбежность конца. Он выполнит свою задачу, простую и понятную. Победит разум трона. Сохранит тех людей, кто готов принести светоч-зерно в место назначения. Удерживая эту цель, координирующий ум подчиняет ей работу двух других центров, в то же время давая им больше простора для непосредственного контакта со средой.

Настороженный ум сосредотачивается на очертаниях объектов в отражённом свете, как того требует ум отзывчивый, но даже это не мешает ему ощущать искажение поля. Трон тоже чувствует их приближение и сосредотачивает волю, чтобы сделать поле максимально некомфортным, отпугнуть, помутить сознание. Приходится давать ещё больше свободы отзывчивому уму, и тот делится спокойствием и радостью от своего резонанса.

Она читает сочувствие и поддержку на лице Тукуура, чувствует грозную уверенность гвардейцев, решительную собранность их генерала. Люди не боятся. Отчасти потому, что не чувствуют и трети того, что обрушивает на них трон. Эта удивительная глухота к воздействию собственного Странника поражает. Как мало времени им понадобилось, чтобы научиться воспринимать активность волокон-передатчиков воли Безликого как фоновый шум, подобный плеску воды за окном хижины рыбака! Почему этот Странник не правил их так же, как обтачивал её народ Дракон, добиваясь тончайшего согласия воли и максимальной изменчивости тел? Вместо этого Безликий втягивал в себя всех, до кого мог дотянуться, вероятно, разбивая вдребезги их прошлую среду обитания. Он ставил на них странные эксперименты, неизменно сохраняя исходные дикие линии. Что это было? Лень, глупость, небрежность? Или, всё-таки, глубокий расчёт? Её народ не допускал этой мысли, пока не случилось Падение