— Доброго вам вечера, сэр.

Здоровяк боерожденный скроил сердитую мину. Покосился в сторону, чтобы быстрым взглядом окинуть мадам Кэвендиш — или, во всяком случае, так показалось Гримму. Разнобой в глазах этого человека не позволил определить точно. Глядя на него, Гримм по какой-то неведомой причине подумал вдруг об огромном, исполненном терпения пауке, поджидающем, пока жертва не подберется поближе, чтобы нанести ей смертельный удар.

Как только боерожденный отвел от него взгляд, Гримм повернулся на каблуках, нагнулся и поднял с каменных плит платок, нарочно оброненный мадам Кэвендиш.

— Прошу прощения, мадам, — сказал он, — но вы это, кажется, уронили.

— Действительно, — ответила мадам Кэвендиш. Ее внимательные темные глаза ярко, почти лихорадочно блестели. — Ваши манеры безупречны, сэр.

— Не сомневаюсь, услышав вас, мои наставники по правилам этикета были бы поражены, — сказал Гримм, чуть склоняясь в поклоне. Как раз в это время абордажный топор Кеттла прорубил дыру в дверях «Черной лошади», и люди начали пробираться внутрь. — Умоляю простить меня, мадам Кэвендиш. Мне непременно нужно там присутствовать.

Она протянула затянутую в перчатку руку и, как ему показалось, едва сумела удержаться от зубовного скрежета.

— Ну разумеется, капитан. Как можно поступить иначе?

Гримм согнулся над перчаткой и скользнул по ней губами в вежливом поцелуе, даже если в этот момент ему представилось, как вся его кожа в отвращении срывается с насиженного места, чтобы складками собраться у него на затылке.

— Безмерно рад нашему знакомству, мадам Кэвендиш. — Вновь повинуясь чутью, к этому он добавил: — Стоит вам только пожелать, и, уверен, у меня получится убедить кого-то из гвардейцев проследить, чтобы вы безопасно добрались домой.

Глаза мадам Кэвендиш метнулись к застывшим у взломанной двери гвардейцам и в один прыжок вернулись к лицу Гримма; в них читалось чересчур много опаски для обычной женщины из высших сословий. Когда она поняла, что Гримм на нее смотрит, выражение ее лица предстало бесстрастной маской, и лишь тончайший намек на улыбку коснулся губ. Мадам Кэвендиш склонила голову в сторону Гримма — совсем как фехтовальщик, признающий проигрыш, — и лишь тогда проговорила:

— Это вовсе не обязательно. Думаю, мистер Сарк любезно проводит меня домой.

В горле у здоровяка боерожденного снова глухо заворчало.

— В таком случае… мадам Кэвендиш, мистер Сарк, я желаю вам приятного вечера, — Гримм поклонился снова, а затем повернулся и пошел прочь. Он не позволил себе ускорить шаги. Не представляя, что задумали эти двое, он все же мог узнать в человеке хищника, столкнувшись лицом к лицу, а показывать таким людям страх никогда не считалось разумным поступком.

Твердо ступая, он миновал Малки, чтобы удостоить присутствие молодого гвардейца уверенным кивком. Тот не выразил протеста, и секунду спустя Гримм присоединился к Кеттлу у дверей постоялого двора.

Шедший изнутри смрад был ужасен. Весь первый этаж заведения выглядел и пах, словно скотобойня.

— Строители милосердные… — прошептал Гримм. — Что тут произошло?

— Похоже на нападение шелкопряда, — доложил Кеттл. — Здоровенная зверюга, сэр. Наглухо заклеил двери и перебил кучу людей.

— Шелкопряд? Здесь? — поразился Гримм. Щурясь, он окинул близлежащие улицы беглым взглядом. Хотя фонарей здесь было заметно меньше, чем встретишь на перекрестках хаббла Утро, освещения вполне хватало, чтобы ясно разглядеть предметы в полусотне футов от себя. — Мы же почти в самом центре хаббла. Как шелкопряд попал сюда, оставшись незамеченным?

— Как он догадался заклеить двери паутиной, чтобы все внутри оказались в ловушке? — ответил вопросом Кеттл. — Эти твари не настолько сообразительны, сэр.

Гримм хмыкнул. Повернулся убедиться в присутствии мадам Кэвендиш и ее спутника, но парочки и след простыл.

— И вот так, совершенно случайно, чудовище выбрало для нападения именно этот постоялый двор. Эта истории дурно пахнет, не находите ли, мистер Кеттл?

— Похуже даже, чем ваша стряпня, сэр, — согласился Кеттл.

Гримм смерил его косым взглядом:

— Что, было настолько плохо?

Кеттл запустил пятерню в свою короткую бородку.

— He-а, пожалуй, не настолько, — ответил он. — Учтите, сотня таких ужинов грозит кораблю бунтом. А один — отличная матросская байка.

Гримм усмехнулся, но сразу посерьезнел.

— Доктор Бэген?

— Внутри, с остальными, — доложил Кеттл.

Чуть позже к двери подбежал Харрисон, чтобы приветствовать капитана салютом:

— Капитан, доктор Бэген шлет вам привет, сэр, и говорит, что девчонка Ланкастер опасно ранена. Нужно срочно доставить ее в лазарет.

— Остальные из ее окружения?

— Живы и целехоньки, сэр. Но те двое, кого отослали с поручением несколько часов назад, так пока и не вернулись.

Гримм кивнул.

— Тогда передайте Бэгену, пусть готовит девушку к переносу на корабль. Нужно поскорее вернуть всех на борт «Хищницы». Вы, вдвоем с мистером Беннеттом, останетесь здесь, чтобы препроводить туда остальных участников их группы.

— Сэр, — выдохнул Харрисон и поспешил вернуться внутрь.

Гримм проследил, как тот уходит, а затем развернулся и начал изучать толпу собравшихся зевак. Ни Кэвендиш, ни Сарка по-прежнему не было видно.

— Опять надели задумчивое лицо, капитан, — заметил Кеттл.

— Мм… — сказал Гримм. — Мне тут как раз подумалось, что копьеарх направил свой отряд в нужное место.

— Сэр? — удивился Кеттл.

— Враги здесь, мистер Кеттл, — пояснил Гримм, — и мы им явно поперек горла. Давайте вытащим отсюда мастера Феруса и его людей, пока на нас не напали снова.