Разборка длилась недолго. Трибун был лишен возможности все разглядеть, но истошные крики расслышал хорошо. Впрочем, в первом эписоде драмы его глазами стали глаза Смилы.

– Они пошли на прорыв! – внезапно вскричала молодая женщина. – Готские конники, все, как один, покинули укрепления и клином устремились на наших. Анты стреляют. Один гот упал, второй, третий. Но они доскакали, врезались в строй!

Что было дальше, Константину Германику можно было и не докладывать. Он и так обо все догадался. Тем более что Смила вдруг замолкла.

Скоро глухой шум стих, вместо этого под стенами раздались стоны. Анты принесли своих умирающих и раненых. В открытые ворота вошел Калигаст. Одной рукой он поддерживал красную от крови тряпку, наспех обмотанную вокруг головы, в другой нес свое ухо. Протянул Смиле кусок плоти, цвета восковой свечи.

– Закопай, сестра в землю, – тихо перевел Эллий Аттик слова антского воеводы.

– Они прорвались, – затем сообщил трибуну Калигаст, морщась от боли. – Пеших мы окружили и перебили. Конные проломились. Я с парой своих, которые в доспехах, попытался остановить закованных в «железо» всадников. Куда там! Нас разметали, как котят.

Калигаст пошатнулся и наверняка упал бы, но римлянин успел его поддержать.

– Ты весь в крови, много потерял. Надо прилечь. Рану промыть, повязку сменить.

Калигаст понял без перевода, кивнул. Он начал бледнеть на глазах, но успел досказать драматический эпилог.

– Офицер твой… двоих моих сразил. Я сам едва от удара уклонился. Гот не стал добивать, ринулся в степь, вслед за остальными.

Глава LІ

Домна

Мертвых, по антскому обычаю, предали погребальному костру за стенами крепости. Живые стали поспешно собираться в обратный путь. Смиле оставили раненых, в том числе Калигаста, который был очень слаб. Выживет ли? Никто не ведал, но, кажется, это единственный раненый, которому Смила готова была отдать половину пропитания своих собственных сыновей.

Анты разобрали заграждения на реке и подогнали лодии, на которых они приплыли из града Божа. Потери были столь велики, что практически полностью освободилась одна из больших лодок, которую тут же передали римлянам. Боевая лодия оказалась достаточно вместительной, и Германик распорядился загрузить в нее все «железо». В качестве проводника на борт поднялся Хромой Ждан. Римлянин не возражал, охотник Ждан был отличным проводником. А трибун достаточно наслушался о неожиданных шквалах на могучем Борисфене, когда речные суда разбрасывает в разные стороны, подобно щепкам в весеннем ручье, и заранее побеспокоился, чтобы иметь возможность направить эти «щепки» к неизвестным и опасным берегам, где их все же можно уберечь. Хромой Ждан, по крайней мере, знал эти берега.

Очень скоро десяток кораблей антской флотилии, выстроившись в цепочку, один за другим отошли от Юрьевой горы. Гребцы без принуждения, с облегчением и радостью от того, что уцелели в страшном бою, налегли на весла. Черную речку миновали быстро, глазом не успели моргнуть.

Константин Германик не удержался и пробрался на нос судна, к Иннокентию, напряженно вглядывавшемуся вдаль. Кормчего можно было понять: лодия зашла в Домну.

Трибун внезапно ощутил запах большой воды, услышал крики чаек. Слева угадывался высокий левый берег, далеко справа темнел лес. Но впереди, до самого горизонта простиралась бесконечная водная гладь. Темно-синяя, переходившая в серую и дальше уж совершенно темную. Это не Шполка, не Черная река, это даже не Гипанис! Римский офицер впервые за весь поход ощутил себя в полной безопасности. Домна, как женское лоно, была тепла и ласкова. Она обещала жизнь и возможность вернуться к любимому императору Валенту и жене Елене, которая обязательно подарит ему сына.

Даже когда в спину трибуна Галльского легиона подул холодный ветер, поднимая неожиданно высокую волну, римлянин не смутился.

– Парус! Ставьте парус! – воспользовавшись моментом, прокричал Иннокентий гребцам. Те быстро выполнили приказ капитана.

Подобно колеснице старых времен, боевая лодия устремилась вперед, подгоняемая и ветром, и волнами.

Верящий в свое бессмертие трибун Галльского легиона Константин Германик вспомнил «Одиссею»:

Белый потом натянули ремнями плетеными парус.

Парус в средине надулся от ветра, и яро вскипели

Воды, бурлящие под носом идущего судна,

С волн высоких оно заскользило, свой путь ускоряя[4].

Словарь имен исторических деятелей, терминов, названий и понятий

Адрианополь – крупный центр Восточной Римской империи, в котором располагались наибольшие в Империи склады оружия. 9 августа 378 года близ Адрианополя произошло сражение римской армии под командованием императора Валента с готами. Римские войска были полностью разгромлены, император Валент убит. Ныне это город Эдирне в северо-западной европейской части Турции, административный центр ила Эдирне.

Акинак – короткий, до полуметра, обоюдоострый скифский меч.

Ала – кавалерийское соединение, набранное в основном из союзников-федератов. Во время описываемых событий могло насчитывать несколько сот всадников.

Аланы – кочевые иранские племена, родственные сарматам. В I в. н. э. пришли из Внутренней Азии и осели на Южно-Русской равнине, восточнее Дона и севернее Кавказа. В III в. аланы неоднократно вторгались в пределы римской провинции Фракия; около 370 г. были вытеснены гуннами на запад. В V в. часть из них примкнула к свевам и вандалам в Галлии и Испании, другие переправились в 429 г. вместе с вандалами в Северную Африку.

Аламанны (алеманны) – союз германских племен в междуречье Дуная, Верхнего Рейна. Извечный противник Рима. Даже покоренные и «успокоенные», они периодически восставали против своего сюзерена.

Аммиан Марцеллин (ок. 330 – после 395) – древнеримский историк. Участвовал в войнах Рима с персами, служил в западной части Империи. По происхождению сирийский грек, однако свое единственное произведение, «Деяния» (лат. Res gestae), написал на латыни. Оно также известно под названиями «История» или «Римская история». Сохранившаяся часть исторического труда (книги XIV–XXXI) охватывает период 353–378 гг. Аммиана Марцеллина иногда характеризуют как последнего крупного римского или вообще античного историка. Книга Аммиана Марцеллина легла в основу этого романа.

Аппиева дорога – великолепная качественная дорога из крупных идеально пригнанных больших камней первоначально вела из Капуи в Рим. Аппиева дорога, названная по имени инициатора строительства, римского чиновника и мецената Аппия, стала символом надежности на все времена.

Арий (256–336) – епископ из египетской Александрии, один из толкователей Священного Писания. Учение Ария было объявлено в Римской империи ересью, а сам он и его виднейшие приверженцы отправлены в ссылку. Некоторые из них проповедовали христианство варварским племенам. Учение Ария было принято готами. Безусловно, он был духовным наставником епископа Вульфилы, сына короля готов Германариха. Библия, переведенная