class="p1">Когда вернулся на главную страницу, на моих глазах коэффициент на меня изменился дважды — сначала до четырех целых, а потом обратно до четырех и одной десятой. Похоже, в этой стране патриотов больше, чем я думал, иначе объяснить случившееся я не могу. Плюс токусимцы, которые, похоже, по умолчанию на меня ставили. Цифры там наверняка не в пример тому, что ставят аристократы, зато жителей Токусимы до хрена. Так-то я свои домыслы проверить не мог, но и других объяснений у меня не было. Четыре целых две десятых. Подождать? Или сейчас поставить?

Блин, было бы больше времени, и к ставкам подключились бы иностранцы, а так… О! Четыре и девять. Надо все же подождать.

В итоге я так всю ночь и просидел за своим столом в кабинете. В руках книга, а глаза постоянно косятся на монитор. Ставку я сделал в пять утра, когда коэффициент перевалил за отметку шесть целых одна десятая. Можно было оставить это на своих людей, но мне к тому времени уже было плевать. Да и вряд ли коэффициент сильно увеличится в будущем. И да, я тоже поставил максимальную сумму в два с половиной миллиарда йен. В итоге после победы должен заработать полтора миллиарда рублей. Весьма неплохо, но несравнимо с выигрышем в позапрошлом году.

Несмотря на опасность со стороны Тоётоми, Атарашики изъявила желание поехать вместе со мной. Казуки-то я запретил, оставив его дома, а вот со старейшиной провернуть подобное не вышло. Я уж хотел было приказать, но… Мы ведь тоже не сидели сложа руки, и охрана полностью готова. Да и права Атарашики — с политической точки зрения она должна там быть. Нельзя давать повод для пересудов — мол, я сражаюсь, а она сидит дома да чай попивает. В итоге старуха настояла на своем, и мы отправились в Дакисюро.

— Кстати, — произнесла она, когда мы выехали из квартала. — Что ты собираешься делать с немцем?

— В смысле? — не понял я.

— Оставишь его в живых или нет? — уточнила она.

— Я не буду стремиться его убить, — ответил я. — Но и действовать с осторожностью не буду.

Вообще-то изначально я хотел его именно убить. Просто потому, что он член враждебного мне рода. Да, ему всего семнадцать, но это будущий Виртуоз, и кто даст гарантию, что этот тип не захочет прибить меня в будущем? Однако Кен своей эмоциональной речью убедил меня не быть столь категоричным. Если Ансгару самому поперек горла данная ситуация, то и я дам ему шанс. Неправильное решение, если подумать, но я не люблю убивать детей, а семнадцатилетний подросток на взрослого ну никак не тянет. Да и не сделали ничего такого Тоётоми с Церингенами, чтобы я с ними на уничтожение воевал. Убить хотят? Так меня многие убить хотят, а в прошлом мире хотело еще больше людей. Что ж мне теперь, мясником становиться? Убивать любого, кто на меня косо посмотрит? Вот с Хейгами — да, там ситуация совсем иная, эти уроды хотят гораздо большего, чем простое убийство, а я такое не приемлю.

Добравшись до школы, мы с Атарашики направились в помещение для участников, где уже собралось приличное количество народу. Там были и Тайра, и Кагуцутивару, и Кояма, и Отомо, и Накатоми, и многие другие. Естественно, не в полном составе, а лишь представители этих родов. Даже принц Оама был, как и иностранные гении с отцами. Был там и Ансгар, стоящий в окружении отца и Тоётоми. Стоило только нам с Атарашики пройти внутрь, как все внимание сконцентрировалось на нас. И первым, кто подошел, был Акено. Именно он хозяин данного места и именно он должен встречать как меня, так и Ансгара.

— Атарашики-сан, — чуть поклонился ей Акено. — Син. Как настроение?

— Обычное, — улыбнулся я.

— Совсем не волнуешься? — спросил он.

— Было бы о чем волноваться, — хмыкнул я.

— Ты как, с оружием будешь или без? — осмотрел он меня, после чего бросил взгляд мне за спину.

Видимо, искал там слуг, волокущих за мной мой арсенал.

— Все свое ношу с собой, — улыбнулся я.

— А вот я волнуюсь, Синдзи, — нахмурился он. — Если ты даже оружия с собой не взял, как ты вообще собираешься победить? Ты ведь победить собираешься? — спросил он подозрительно.

— Иное мне не нужно, — кивнул я.

— Сегодня Аматэру не заинтересованы в проигрыше, — проговорила Атарашики веско.

Типа, Аматэру тоже проигрывают, но только если сами в этом заинтересованы. Хитрых тактических или стратегических ходов еще никто не отменял. Так что настоящих проигрышей у Аматэру не бывает.

— Как скажете, Атарашики-сан, — чуть склонил голову Акено. — Но… Ладно. Где раздевалка, помнишь?

— Помню, — улыбнулся я.

Как будто он не знает, что с памятью у меня все в порядке. Нервничает мужик.

— Тогда я всё, — произнес он. — Пойду. Тут с тобой и без меня многие хотят поговорить. Хорошо, что вы, Атарашики-сан, тоже приехали, а то Сину одному пришлось бы отдуваться.

— Как там ваши девушки? — спросил я, когда Акено уже собрался уходить.

— Нервничают, — нахмурился он. — А Кагами вообще в панике. Ты уж… поберегись, хорошо? А я к ним пойду.

— Не волнуйтесь вы так, — сказал я с улыбкой. — Передайте Кагами-сан, что я Виртуоза пережил — что мне какой-то Учитель?

— Что? — переспросил, прищурившись в недоверии, Акено. — Какого еще Виртуоза?

Стояли мы достаточно удачно, скрывая друг друга от тех аристо, что наблюдали за нами. Теперь это уже не сильно важно, но хотя бы сегодня об этом спрашивать не будут.

— Американского, — ответил я. — В Малайзии. Правда, там еще и подавитель с одним из наших Мастеров фигурировал. Но это между нами, хорошо, Акено-сан?

Атарашики и вовсе не выходила на люди без своего веера, который, правда, частенько оставался в ее сумочке. Но именно сейчас она им обмахивалась, прикрывая лицо.

— Мой внук захватил в Малайзии американского Виртуоза, — промолвила она с высокомерием в голосе. — Собираемся сдавать его в аренду на опыты.

— Это… — произнес Акено, не зная, что сказать. — Это… Жестоко вы с ним.

— Это еще не жестоко, — ответила она зло. — Но я обязательно придумаю что-нибудь этакое.

— Я… — Акено по-прежнему был не в состоянии выйти из ступора.

— Идите к Кагами-сан, — произнес я. — Ей сейчас нужна ваша поддержка.

— Да. Конечно, — спохватился он. — В общем, давай… Покажи там этому немцу. И да, между нами, я помню.

Проводя его взглядом, Атарашики спросила:

— Думаешь, про Виртуоза уже можно говорить?

— Я почти все свои маски скинул, — пожал я плечами. — Так что теперь можно. Не держать же нам его вечно?

— Почти все? — спросила она. —