Ленинградцы и на фронте и в тылу любят книгу, старую и новую, и даже блокадная жизнь не заставила их забыть про эту свою страсть.

Тихонов Николай. Ленинградский год. Л., 1943. С. 53–59.

Глава шестая

А. А.Кузнецов: «…Вопросы бытовые встали во главу угла…» (ноябрь 1942 г.)

«Снег лежит на крышах, на улицах. На Неве плывшее сало смерзлось, остановилось, превратилось в чешуйчатое серое поле. Нет больше пути буксирам и пароходикам. Черной тушью нарисованы деревья. Зима. Вторая блокадная, – писал H. С. Тихонов в своем очерке о Ленинграде в ноябре 1942 г. – По утрам убирают снег закутанные в платки женщины. На окнах слабые ледяные узоры»[349]. Пунктуальный наблюдатель за блокадной погодой Н.П. Горшков еще 6 ноября 1942 г. свидетельствовал в своем дневнике: «Нынче очень рано такие сильные заморозки»[350]. Ему вторил в своем дневнике востоковед А. Н. Болдырев: «Шестое, седьмое и восьмое отличаются все крепнущим морозом и ночными тревогами с бомбежкой. Мороз и сирена, пальба зениток, ночные одевания, выстуживание в передней – настала вторая осадная зима!»[351].

С приходом ранней зимы возобновились налеты вражеской авиации. В ноябре 1942 г. немецкие самолеты совершили на город 22 налета, тогда как в октябре – только 4. Было сброшено 82 фугасные бомбы и 191 зажигательная. На ноябрь приходится наибольшее количество объявленных воздушных тревог за весь 1942 г. – 47[352]. «Кончено наше мирное житие: каждый день 3–4 тревоги и днем и ночью, – писала 10 ноября 1942 г. в своем дневнике сотрудница 7-й ГЭС И. Д. Зеленская. – В городе новые разрушения, битые стекла, срывается столько выстраданное отепление – опять начинается сизифов труд»[353]. 15 ноября 1942 г. заведующий отделом внебольничной помощи Ленгоздравотдела И. В. Назимов негодовал (и далеко не в первый раз) в своем дневнике в связи с очередным налетом вражеской авиации: «Вновь налеты на город. Тревоги по несколько раз в сутки. Вновь невинные жертвы. Гибнут взрослые и дети. Праздник был омрачен. Пострадали Дворец пионеров, Аничков мост и ряд близрасположенных домов. Сволочи!»[354].

И все же начавшуюся так рано вторую блокадную зиму жители города-фронта встречали с осторожным оптимизмом и надеждой на улучшение своего продовольственного и бытового положения. Эти надежды в немалой степени связывались с предстоявшим 7 ноября 1942 г. празднованием 25-й годовщины Октябрьской революции. Однако заранее опубликованное извещение отдела торговли Исполкома Ленгорсовета об очередной выдаче населению продовольственных товаров в ноябре 1942 г. умерило эти ожидания. Кроме объявленных по ноябрьским продовольственным карточкам в счет месячных норм продуктов питания, «все группы населения» получили дополнительно по разовым талонам к ноябрьским праздникам по 100 г кофе, 300 г сухофруктов, 200 г сельдей, «полученных от трудящихся Мурманской области»; рабочие, ИТР и служащие получили по 0,5 л водки и 0,25 л виноградного вина; не забыты были и иждивенцы – им полагалось 0,25 л виноградного вина; больше всех выиграли от ноябрьских праздников дети до 12 лет: они получили по 200 г клюквы, 200 г орехов и банку яблочного пюре[355]. Год тому назад детям удалось выделить всего лишь по 100 г картофельной муки и 200 г сметаны, а взрослым было выдано по пять соленых помидоров. Конечно, ленинградцы теперь рассчитывали на большее, что некоторые из них с сожалением отметили в своих дневниках. Правда, 7 ноября 1942 г. население еще получило вместо обычного ржаного хлеба пшеничный хлеб, так контрастировавший с тем, который они получали в ноябре 1941 г. Да и наименьшая хлебная норма теперь составляла 300 г (детям до 12 лет и иждивенцам); 600 г – рабочим; 700 г – рабочим горячих цехов.

В канун празднования 25-й годовщины Октябрьской революции Мариинский дворец и здания районных советов депутатов трудящихся были украшены панно, плакатами и лозунгами. Сравнивая с празднованием 24-й годовщины в 1941 г. главный инженер завода «Судомех» В. Ф. Чекризов заметил в своем дневнике: «Тогда ничего не было. Теперь: 1) не работали; 2) оформлен город; и 3) даже устроен товарищеский обед на заводе»[356].

6 ноября 1942 г. в зале Смольного состоялось торжественное заседание Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, командования Ленинградского фронта и Балтийского флота совместно с партийными и общественными организациями Ленинграда. С докладом о 25-й годовщине Октябрьской революции и «текущем моменте» выступил секретарь горкома партии и член Военного Совета Ленинградского фронта А. А. Кузнецов. На следующий день ленинградцы с большим интересом слушали транслировавшиеся из Дома радио выступления командующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова, председателя Исполкома Ленгорсовета П. С. Попкова, командующего Балтийским флотом В. Ф.Трибуца, командира 45-й гвардейской дивизии Героя Советского Союза А. А. Краснова, известного хирурга И. П. Виноградова, секретаря областного и городского комитетов комсомола В. Н. Иванова, электросварщика Металлического завода А. Д. Коршунова и других. Однако обещаний, что с блокадой Ленинграда вот-вот будет покончено, они от военных руководителей обороны города так и не услышали. Не было обещаний скорой победы и в докладе И. В. Сталина на торжественном заседании Московского совета депутатов трудящихся 6 ноября 1942 г., который жители города-фронта слушали с особым вниманием. Но были и маленькие радости. По специальному решению Военного Совета Ленинградского фронта 7 и 8 ноября в жилые дома города-фронта была включена электроэнергия[357], и впервые с декабря 1941 г. из окон жилых домов сквозь маскировку в эти дни пробивался тусклый свет.

Ранний приход второй военной зимы невольно вызывал у многих ленинградцев тяжелые воспоминания о страшной первой блокадной зиме, усиливал их беспокойство за предстоящие новые испытания. Это беспокойство было связано в первую очередь с опасениями, как бы с наступлением зимы ни началось опять снижение норм выдачи продовольствия. Не случайно председатель продовольственной комиссии при Военном Совете Ленинградского фронта, секретарь горкома партии А. А. Кузнецов, выступая на заседании бюро горкома партии 16 ноября 1942 г., считал необходимым специально остановиться на вопросе о продовольственном снабжении населения города-фронта. «По нормам выдачи мы идем выше, чем другие города, – говорил он на этом заседании. – Выше идем по жирам, крупе и сахару. По хлебу идем ниже. Я уже не говорю о том, что мы отовариваем карточки регулярно, нормально. Мы имеем очень богатый, если можно так выразиться, ассортимент продовольственных товаров в Ленинграде. Нельзя сказать, что мы имеем одну только крупу, пшенную или гречную и все время ее варим, или имеем один горох. У нас имеется большое разнообразие продовольственных товаров…»[358]. Вместе с тем А. А. Кузнецов не скрывал, что «завозить продукты в Ленинград очень трудно. Трудно