Шрифт:
Закладка:
Сидя в офисе Данн, я спросила ее, что бы она сказала Дороти сегодня, если бы женщина восстала из мертвых и зашла к ней в офис.
Данн начала отвечать; но что-то ее остановило, ее тело как будто внезапно ударилось о невидимую стену. Данн рванулась от стола к архивному шкафу, отвернувшись, чтобы я не видела ее лица. Я услышала несколько коротких резких выдохов, всхлип. «Меня никто никогда об этом не спрашивал», – сказала Данн.
Я не произнесла ни слова. Данн вернулась к столу, вытерла глаза. А потом посмотрела на меня и прошептала: «Я бы попросила у нее прощенья».
От автора
Последние месяцы моей работы над книгой «Без видимых повреждений» моя мачеха провела в хосписе. Летом 2015 года у нее был диагностирован колоректальный рак, в 2017 году ее не стало. За три недели до смерти мачехи, сидя у ее постели в доме, где она жила с моим отцом, я узнала, что для нее издевательства были нормой и в первом браке, и в родительском доме (это не было виной ее матери, воспитавшей ее после ухода отца). С моим отцом они были женаты тридцать восемь лет. На тот момент я занималась исследованиями домашнего насилия в США уже восемь лет. И я была потрясена до глубины души.
Многие годы мы не были близки, но в последнее время ситуация изменилась. Почему она никогда не рассказывала мне? Может быть, мне не удалось найти для этого достаточно безопасное пространство? У меня было так много вопросов, которые я, увы, не задала, она так мудро отстраняла их. Она не хотела говорить об этом, и, если честно, когда она наконец открылась мне, я знала о домашнем насилии больше, чем большинство людей. Те воспоминания, которыми она отказалась делиться, я вполне могла вообразить. Она знала, что умирает, и не хотела думать о темных главах своей жизни. Все мысли ее были с моим отцом, ей думалось о той боли, которую причинит нам ее уход, о том, что ей не суждено увидеть, как взрослеют внуки.
Если человек, которого я знала тридцать восемь лет, мог сохранять тайну своих прежних унижений, как много это говорит нам о нашем теперешнем отношении к унижениям, об их непременных спутниках – стыде и стигме. После кончины мачехи мы с отцом рыдали на кухне. Второй раз мне довелось увидеть эту сцену – отца, горюющего по жене, которая так рано ушла из-за рака, но теперь я была взрослой и понимала намного больше – то, через что она прошла, то, через что проходил он. В тот день и при каждом срыве в последующие недели он просил у меня прощения за то, что «не был сильнее». Рак только что отнял у него вторую жену, и всё же он не ощущал себя вправе скорбеть на глазах других. Почему? Я сказала, что в моих глазах его слезы, смелость выразить эмоции – признак его силы как человека, мужа, отца. В этом урок, который, думаю, нужен всем мужчинам.
Два этих переживания – разговор с мачехой перед ее смертью и горе моего отца после – подсказали мне посвятить свою книгу ей. Я благодарна судьбе, что успела сказать ей об этом посвящении.
Благодарности
Наиважнейший из всех ресурсов, необходимых литературному журналисту, – время. Когда рассказываешь историю другого человека, и в ней заключено худшее, что когда-либо с ним случалось, значимость времени нельзя переоценить. Поэтому я бесконечно благодарна семьям Роки Мозур и Мишель Монсон за их время, доверие и веру. Я бы солгала, сказав, что не плакала вместе с ними. Я глубоко благодарна Салли Сжаастад, Полу Монсону, Саре и Гордону Мозур, Алиссе Монсон и Мелани Монсон. Хочу искренне поблагодарить тех, кто уделял мне время не раз и не два, но снова и снова, иногда в течение нескольких лет: Джимми Эспинозу, Донте Льюиса, Хэмиша Синклера, Дэвида Адамса, Нейла Вебсдейла, Кит Груелл, Санни Шварц, Регги Даниелс, Лео Бруенна, Рут Морган, Пег Хаксило, Наталию Отеро, Мартину Латессу, Жаклин Кэмпбелл, Ли Джонсона, Сьюзанн Дубус, Келли Данн, Роберта Вайла, Кейси Гвинн, Гал Страк, Сильвию Велла, Джоана Басконе, Джеймса Гиллигана, Джоана МакКракена, Гэри Грегсона, Вильяма Кидда, Лу Джонса, Мориин Куртис и Линн Розенталь. Благодарю Никки Аллинсон, который трижды проверил мои математические выкладки. Особая благодарность – Мэтью Дейл, который не дожил до публикации книги, но чей неоценимый труд во благо жертв пронизывает эти страницы.
Выражаю благодарность за щедрую поддержку Комиссии по искусству и гуманитарным наукам округа Колумбия, Колледжу искусств и гуманитарных наук Американского университета и особенно Школе журналистики Колумбии, Фонду Неймана Гарвардского университета за премию Лукас в номинации «текущий проект». Благодаря всем вам осуществилось то, что часто казалось невозможным. Для меня грань между семьей и друзьями всегда была очень тонкой, и я не устаю благодарить Анн Максвелл, Дэвида Кори, Андре Дубуса III, Фонтен Дубус, Дэвида Кеплингера, Стефани Грант, Даниелл Эванс, Доналда Рутледжа, Солек Сим, Ланса Ли, Зака Фишера, Лизен Стромберг, Теда Коновера, Машу Гессен, Кейт Вудсом, Элизабет Флок, Джулию Гибсон, Ясмину Кулозович, Мишель Рифф, Тэп и Мию Джордан-вуд, Лизу Ивз, Элизбет Бекер, Джен Будофф, Тома Хайнемана, Сару Поллок, Кэтрин Анн Роулэндс, Алисон Броуер, Марианн Леоне, Криса Купера, Ричарда Снайдера и Джошуа Снайдера.
Команда в Блумсберри – это самая креативная, самая приятная в работе команда, с которой мне довелось сотрудничать: Сара Меркурио, Дженна Даттн, Николь Джарвис, Валентина Райс, Мари Кулмэн, Франк Бумбало, Катя Межибовская, Синди Ло и Эллис Левин. Они помогли мне понять, что голос автора – самое главное. Я глубоко обязана моим редакторам, чей профессионализм и такт сделали лучше эту книгу: Кэлли Гарнетт и Антону Мюллеру. В Американском университете мне посчастливилось ощутить поддержку своих интеллектуальных и творческих устремлений благодаря коллегам, которые стали для меня источником вдохновения. Искренне благодарю Питера Старра, Дэвида Пайка, Кейт Вилсон, Пэтти Парк, Кайл Дарган, Долен Перкинс-Валдез, Ричарда МакКанна и Деспину Какудаки. Моя глубокая благодарность редакторам New Yorker за их терпение в работе со мной, когда я сомневалась, что кто-нибудь сможет придать моим сокровенным идеям внешнюю форму: Алану Бурдику, Карле Блуменкранц, Дороти Викенден и Лоретте Чарлтон.
Скажу без преувеличения: эта книга
