Шрифт:
Закладка:
— А если бы я сказала, что температура высокая? — в отчаянии воскликнула Танюша.
Она поняла, что сделала непростительную ошибку, сказав правду; но ничего поправить было нельзя.
— Девушка, вы что, издеваетесь? — возмутились в трубке.
— Простите, я все поняла, — пристыжено пробормотала Танюша.
В трубке еще что-то повторили про питье и компресс, но она этого уже не слышала — с дивана послышался голос Иона.
— Что, любимый, что? — она отбросила телефон, забыв даже нажать на отбой, и кинулась к нему.
Ион чуть приподнялся на локте. Глаза его лихорадочно блестели, но он был в сознании.
— Который час, Танюш? — хриплым шепотом спросил он.
— Ой, сейчас! — Она поспешно взглянула на экран смартфона. — Два часа… Солнышко, ты спи, спи.
Она обняла его. Потом, вспомнив про полотенце, принялась обтирать лоснящиеся плечи.
— Смотри-ка, — Ион указал пальцем на пол. — Неужто это я так протек, хе-хе?
Его любимый смешок на сей раз вышел жалким. На полу, у края дивана, появилось темное пятно — это была вода. Раздался легкий плеск: с дивана на пол упала капля, а следом еще одна. Танюша сунула руку под простыню и сразу от неожиданности отдернула. Она собиралась ощутить мокрую кожу, но вместо этого пальцы погрузились в самую настоящую лужу. Не имея возможности впитаться сквозь прорезиненную ткань тента, вода скапливалась вокруг ионовых бедер. От ее холода, вероятно, он и проснулся.
— М-да, вот так обдулся… — Ион зашевелился, пытаясь выбраться из мокрого ложа. От его движения на постели возникла новая складка. По ней, подобно внезапно пробившемуся руслу реки, лужа хлынула на пол. — Оп-па! Ну и дела…
— Сейчас, сейчас, Ионушка! Сейчас я постель поменяю…
Танюша метнулась было к открытому шкафу, но остановилась: полки, где обычно лежало постельное белье, теперь были пусты. Все их содержимое уже перекочевало на балконные веревки, где тщетно пыталось высушиться. Простыни давно закончились, и в ход шли пододеяльники и наволочки. Да и сейчас Ион лежал на сборном покрывале из наволочки и большого банного полотенца. Танюша перещупала висевшие на балконе полотнища: увы, они еще не успели высохнуть.
— Погоди, милый, я сейчас…
Она открыла другую створку шкафа и принялась, не раздумывая, вытягивать все, что имело вид большой тряпки — платья, косынки, кухонные полотенца и даже носовые платки.
— Танюш, не надо, — произнес Ион, поняв ее намерение.
— Ионушка, не беспокойся, я сейчас тебе подстелю…
— Правда, не надо. Это все… — он глубоко вздохнул и утер капли со лба, — это все сейчас же промокнет. Уфф… И так уже дома сухого места нет. Знаешь, что я думаю? А давай я в ванну залезу! Там-то все в сток и уйдет.
Танюша остановилась в нерешительности.
— Как же так, солнышко? Ты будешь лежать… в ванне?
— А что такого? — Ион медленно облокотился на спинку дивана, а ноги опустил на пол. Они шлепнулись в лужу. — Как миллионеры в кино. С коктейлями и сигарами… А? Принесешь мне сигары?
— Принесу, миленький, все принесу! Ты только поправься, пожалуйста… Да как же ты там будешь лежать? Там же жестко… Тебе будет неудобно!
— Почему неудобно? Наоборот. Ты мне это… эти мокрые тряпки туда постели, и воды набери… горячей. Ты обзавидуешься, как мне будет удобно. Сама еще захочешь… Уфф…
У больного был очередной пик, но он рисковал обернуться преждевременным спадом: Ион слишком много энергии расходовал на слова, и уже тяжело дышал. Танюша испугалась и решила не спорить.
— Хорошо, милый, я все сделаю.
Она побежала в ванную и отдернула старую, покрытую ржавыми пятнами клеенку, оберегавшую пол от брызг. Ванна тоже была ржавая; местами керамическое покрытие откололось. Заткнув сток втулкой, к которой была привязана спутанная осклизлая цепочка, Танюша открыла краны. Вода стала медленно набираться. Втулка была неплотной, и часть воды просачивалась. Но все же через пару минут уровень воды преодолел нижний изгиб ванны и вышел на вертикальные стенки. Часть ржавых разводов оказались под водой, и сквозь нее смотрелись не так неряшливо. У Танюши мелькнула мысль, что она должна была раньше позаботиться о том, чтобы поменять эту ужасную старую ванну на новую, чтобы милому Солнышку сейчас не пришлось лежать на этой шершавой ржавчине. Но тут же она вспомнила, что так, в сущности, выглядит вся ее квартира, и что она не замечала прежде ни грязи, ни ветхости именно потому, что он был с ней. «Господи, Господи, пусть все будет хорошо! Пусть он выздоровеет, и тогда я все-все вымою и поменяю!» — взмолилась она, пробуя воду. Нужно было смешать так, чтобы ванна была не слишком горячей, но и не чересчур холодной: все равно она будет быстро остывать. Танюша на секунду задумалась, из чего бы сделать изголовье, и тут же придумала: в шкафу в прихожей лежали два спасжилета. Они с Ионом купили их накануне весеннего сплава, и пока использовали только один раз. Впрочем, они были подержанные и линялые. Танюша соединила крепежи и уложила жилеты один на другой: получилась удобная подушка, как раз для ванны. «Почему я не делала ему так, когда он был здоров?» — снова полезла в голову непрошенная мысль, но Танюша ее отогнала: «Сейчас поздно об этом думать. Ионушка выздоровеет, и тогда я буду делать ему ванны с подушками, приносить коктейли, сигары и все-все-все».
Перед тем, как транспортировать Иона в ванную, Танюша уговорила его принять дежурную пригоршню таблеток. Его силы снова иссякали: нужно было спешить. Танюша подлезла плечом под его руку и помогла подняться. Она думала, что это будет страшно трудно. Но, к ее удивлению, она почти не почувствовала тяжести: Ион действительно страшно исхудал. Когда он нетвердо встал, упираясь ей в плечо, она испугалась: в вертикальном положении его худоба стала еще заметней. Еще немного, и он был бы похож на заключенных немецких концлагерей. Неестественно и странно на фоне этого истощенного тела выглядели половые органы. Живые и мягкие, они еще не успели высохнуть вслед за своим хозяином.
— Как из Бухенвальда, да? — усмехнулся Ион, заметив ее взгляд.
— Ну что ты говоришь, милый! Все будет хорошо. Идем скорее. Вот так, вот так…
Ион ступал, оставляя за собой мокрые следы. Казалось, его тело тает на глазах, превращаясь в воду. Они добрались до ванной. Тут Ион приостановился, заметив по пути унитаз.
— Погоди-ка, солнышко… Отолью, пока есть возможность.
Справив нужду, он замешкался: рефлекс требовал натянуть штаны, но их не было. Он грустно вздохнул, как будто факт отсутствия одежды был для
