Появление детей с ранним проявлением Силы было не так много, и к концу девятнадцатого века Комиссия по евгенике как-то утратила возможность влиять на передачу Дара последующим поколениям.

– Или их заставили так сделать, – прикусила губу сестра. – Никому не хотелось, чтобы один род возвысился над другим.

– История хранит молчание, – подтвердила Тамара, – каким образом можно было утратить программы генетического отбора. Подозреваю, был заговор некоторых кланов, чтобы ослабить Меншиковых и их вассальные семьи.

– Ты сейчас наговоришь такого…

– Хочешь, скажу, сколько одаренных было у Суворовых и у Меншиковых? – прищурилась Тамара. – Так вот, по маминой линии было три ведьмы, одна провидица и четыре или пять витязей, ну, это ранг боевого волхва, довольно мощный. А Меншиковы дали от силы двух целителей и пару архимагов. Зато папа и дядя Саша, даже удивительно, получили мощный Дар.

– Специально изучала, что ли? – Катька притормозила перед светофором.

– Ага, заняться было нечем, вот и читала, – сыронизировала Тамара и посмотрела по сторонам. Машина охраны стояла как привязанная позади них. Сейчас нужно проехать еще один перекресток, и там будет нужный магазин.

– Теперь понимаю, что так папа носится с твоей охраной, – задумалась младшая сестра. – Если бы в Албазине твоим похищением занимались Балахнины или их союзники – нам мало бы не показалось.

– Ты что? Они даже о Никите ничего не знали! – засмеялась Тамара. – Даже о моем статусе берегини родители молчали, как будто им рты позашивали! Там вообще предсказать развитие ситуации было невозможно! Аналитики бы мозг сломали, высчитывая предполагаемые варианты.

– Повезло тебе с Никитой, – уязвленно проговорила Екатерина, эффектно раскидывая волосы по плечам. Из остановившейся напротив темно-серебристой «эспады» на них глядели молодые парни. Шильдик в виде герба на капоте указывал на принадлежность машины к дому Шереметевых. Тамара узнала одного из них. Младший сын князя – Володька Шереметев, все на Катьку заглядывается. Специально за ними едет, что ли?

«Эспада» басовито прогудела в знак приветствия. Парни дружелюбно помахали руками. Екатерина никак не отреагировала.

Тамара была в курсе, что сестра не очень-то привечает Володьку. Сама же рассказывала, как цапается с ним постоянно на автопати – так любит молодежь называть свои сборища на набережной.

Зажегся зеленый, и сестренка, сердито нажав на клаксон, рванула вперед, стремясь уйти от «эспады» вправо, как раз в удобный карман перед магазином. Парни поняли, куда поехали сестры Меншиковы, отчалили и помчались дальше, не рискуя попасть под раздачу охраны, чья машина недвусмысленно дважды моргнула фарами и обозначила намерения отжать лихих ребят с правой полосы.

– Болваны, – хмыкнула Екатерина, въезжая между разграничительными полосами автомобильной стоянки. Рядом пристроился «рено-соболь».

– Мальчики! – помахала им младшая сестра. – Вы за нами не ходите! Умрете от скуки!

– Не положено! – отозвался один из гвардейцев, белозубо улыбаясь. – Указание ее высочества не спускать с вас глаз!

В «Фантазии» уже привыкли, что молчаливые сотрудники безопасности сопровождают молодых барышень и степенных дам по различным магазинам с женским бельем. Здесь отоваривались многие знатные лица Петербурга, поэтому пришлось заводить собственную службу, стоящую на всех трех точках входа перед металлоискателями, напичкать видеокамерами все этажи и отслеживать посетителей. Та еще морока для хозяев центра моды. Держали его Баратынские – вассальная семья из клана Балахниных. Кстати, раньше это вычурное здание принадлежало имперскому клану, но решено было его продать. У Меншиковых и их слуг хватало предприятий, чтобы ежедневно намазывать на хлеб масло с черной икрой.

Коробки и пакеты с покупками бесцеремонно свалили в багажник и на заднее сиденье «рено-соболя». Тамара уже в свой особняк не вернулась. Маленький кортеж помчался прямо во дворец великого князя Константина.

– А тебе не кажется, сестренка, что папа специально подводил Никиту к тебе? – осторожно спросила Катя, поглядывая на молчаливую Тамару. – Извини, меня, конечно, но я все время думаю о твоей странной отлучке в Албазин.

– Да так и было, – махнула рукой девушка. – До меня стало доходить, когда папа активно подружился с Анатолием Архиповичем. Потом и Никита на горизонте возник. И все вокруг него вертелось.

– А ты истерики устраивала.

– Ничего я не устраивала! – возмутилась Тамара. – Мне было обидно, что за дурочку считают! Никита мог бы сразу сказать, что я нравлюсь ему. Просто он тогда поддался на уловки своего деда и плясал под его дудку.

– Издержки войны, милочка, – с умным видом произнесла Екатерина, сворачивая с проспекта на улицу, где стоял дворец Меншиковых. – Выбитый род неожиданно воскрес. Ясно, что старик Назаров дрожал над внуком.

– Ай, это уже все в прошлом, – махнула рукой Тамара и закусила губу. – Главное, свою гордость не стал возносить в принцип, что я в нем и ценю. А так… Он ведь из своего мальчишества так и не вышел. Скачет по стране, увлечен своими идеями…

– Все будет хорошо, сестренка, – отлично поняла ее настроение Катя. – Не накручивай себя лишний раз. Отец не даст Никите совершить глупости.

«Он-то как раз и подтолкнет Никиту к ним», – мрачно подумала старшая сестра.

Глава четвертая

Владивосток. Июнь 2011 года

– Нет, и еще раз – нет! – Великий князь встопорщился, как драчливый воробей, невольно ставя себя на тот же уровень, что и Никита: упрямство и нежелание изменить свою точку зрения. При этом считая свой поступок правильным. – Даже не думай выкладывать новые авантюрные прожекты! Завтра в Москву летит военный борт, вот на нем и отправишься обратно! Жена ждет, волнуется!

– Из Москвы еще до столицы добираться, – зять едва заметно улыбнулся, давая понять, что от своих планов не отступится.

– Доберешься, не маленький! – засопел Меншиков и раздраженно схватил бутылку с минеральной водой. Чтобы успокоиться, нарочито тщательно налил ее в стакан, выпил залпом. Стакан с грохотом утвердился на подоконнике. – Удумал чего, ишь!

– Там мои люди, ваше высочество… – Никита заложил руки за спину, показывая этим жестом свое несогласие. Он стоял на темно-красной ковровой дорожке посреди кабинета, который любезно предоставил великому князю генерал Срезнев, не воспользовавшись предложением тестя присесть за стол. – Мне нужно их или спасти, или удостовериться, что уже нет в живых. Это мой долг.

– Твой долг, юноша, сейчас в другом месте! – зашипел Константин Михайлович, резким рывком переместившись к столу. Упершись кулаками в его поверхность, он всем телом навалился на столешницу и подался вперед. Из глаз, казалось, посыплются искры – настолько напряженным стало лицо тестя. Графин, стоящий неподалеку, стал подпрыгивать от невидимых энергетических ударов, которые неосознанно формировал мужчина. Два кольца, которые постоянно носил князь на правой руке, словно расплылись в воздухе. Но это был обман зрения. Никита знал этот трюк. Обычный человек ничего не заметит, а вот одаренный сообразит, что лучше не лезть к бушующему