– Кто бы это ни был – он, возможно, видел, как Лимон пользовался проволокой. И просто повторил это. Сначала посмотрел, как делает это Лимон, а потом скопировал.

– Вы думаете, что Лимон-сан научил его делать это?

– Нет, думаю, он его не учил. Просто тот, кто убил Лимона, видел, как он использует проволоку, чтобы запереть дверь…

Мандарин крутит в пальцах кончик проволоки. Затем проходит несколько шагов по тамбуру, наклоняется и осматривает пол, ища какие-нибудь зацепки. Пробегает пальцами по некоторым выступам на стене. Прямо как полицейский, осматривающий место преступления.

– Кстати, ты ведь разговаривал с Лимоном, верно? – Неожиданно Мандарин оказывается прямо перед Принцем. Его вопрос звучит так, будто он только что пришел ему в голову.

– Что?

– Ведь ты говорил с ним немного, верно?

– Когда он был жив?

– Я не спрашиваю тебя, говорил ли ты с ним после того, как он умер. Он тебе что-нибудь сказал?

– А… что он должен был мне сказать?

Мандарин раздумывает несколько мгновений.

– Что-нибудь о ключе. – Он склоняет набок голову и внимательно на него смотрит.

– О ключе?

– Я ищу ключ. Лимон что-то знал о нем. Он что-нибудь тебе о нем говорил?

«На самом деле да…» – едва не отвечает Принц. Он вспоминает последние слова, которые слышал от Лимона, когда тот отчаянно боролся с одолевающим его сном и, собрав последние силы, выдохнул: «Ключ, ключ в камере хранения на станции Мориока. Скажи Мандарину». Вот что он сказал. Принц не знал, что имелось в виду под ключом, поэтому слова про ключ хорошо ему запомнились. Теперь он думает о ключе, задаваясь вопросом, не стоит ли ему сказать об этом – возможно, это откроет еще какие-нибудь интересные обстоятельства.

Слова уже на кончике его языка. «Он упомянул про какой-то ключ, но я не знаю, что он имел под этим в виду…» – Принц уже практически произносит это.

Но когда он открывает рот, в его голове срабатывает предупреждающий сигнал. «Это ловушка». У него нет никаких оснований так думать, но интуиция подсказывает ему, что это делать нельзя.

– Нет, он ничего об этом не говорил, – отвечает Принц.

– Вот как, – Мандарин говорит тихо, но он не выглядит особенно разочарованным.

Принц наблюдает за Мандарином. «Может быть, я все-таки должен был ему сказать про камеру хранения в Мориока? Но если не сказать ничего, это не причинит мне никакого вреда. Ситуация останется такой же, как прежде. Может быть, я даже что-то выиграл…»

– Все-таки есть кое-что, чего я до сих пор не могу понять, – неожиданно произносит Мандарин.

– Что?

– Когда твой телефон зазвонил перед тем, как ты от нас отстал. Это было в тамбуре между пятым и шестым вагонами.

– Я думаю, что да.

– А твое место – в седьмом вагоне.

«Он это запомнил?» Мандарин ведь прошел мимо его места всего один раз. «Этого ему было достаточно, чтобы запомнить?»

Мандарин впивается в него взглядом.

Принц говорит себе сохранять спокойствие. Он знает, что мужчина лишь пытается вывести его из равновесия.

– На самом деле, – робко начинает он, – я шел обратно на свое место, но…

– Но?

– Мне нужно было в туалет, поэтому я пришел сюда.

«Хорошо, – мысленно кивает себе Принц. – Совершенно приемлемый ответ».

– Ах вот как, – Мандарин тоже кивает. – Скажи, тебе знакома эта вещь? – Он показывает Принцу маленький, сложенный вдвое листок с яркими наклейками и разворачивает его. Принц узнает персонажей из «Томаса и его друзей».

– К чему это все?

– Я сейчас там все обыскал и нашел это в кармане куртки Лимона.

– Да, он, кажется, очень любил Томаса.

– Иногда он меня этим просто доводил.

– Так, и какое это имеет отношение к делу? – еще раз спрашивает Принц, понимая, что лучше бы ему сейчас промолчать.

– Некоторые наклейки отсутствуют. – Мандарин показывает на места, где раньше были наклейки.

Принц вспоминает, что, когда Лимон сидел возле стены, он приклеил одну наклейку к полу. Картинку с зеленым поездом, которую Принц потом оторвал от пола и выбросил в мусор.

– Он ведь не давал тебе ни одной из них, или?..

Возникает ощущение, будто из тела Мандарина тянутся невидимые щупальца, похожие на бесцветные прозрачные усики ползучих растений, испытующе дотрагивающиеся до лица Принца. Они скользят по поверхности его кожи, пытаясь обнаружить, что скрыто внутри, забраться в самое его сердце.

Мысли Принца мчатся, обгоняя друг друга. Он не знает, как лучше ответить – притвориться, будто он ничего не знает, или придумать про наклейку что-нибудь правдоподобное.

– Он дал мне одну, но я испугался и выбросил ее в мусор.

Принц рад тому, что он все еще учится в средней школе.

Он знает, что Мандарин в любую минуту может последовать своему инстинкту и перейти от слов к жестким действиям, допросить его о смерти Лимона при помощи силы. Вне всяких сомнений, этот человек не раз делал подобное в прошлом.

Но он не делает этого с Принцем. «Почему нет?» Потому что Принц – все еще ребенок. Это единственная причина, по которой Мандарин сдерживается. Он думает, что его собеседник слишком молод и слаб, чтобы причинять ему боль, не имея на то веских оснований и доказательств, и его совесть хочет найти что-то более конкретное, прежде чем он приступит к выбору наказания. «Хотя ничья совесть еще никогда и никому не приносила пользы».

Мандарин намного умнее Лимона, в нем гораздо больше глубины и содержания. Его внутренний мир несравнимо богаче, и благодаря этому у него сильнее развито воображение. А это означает и бо́льшую способность к сопереживанию другим. Но чувствительность делает его в итоге лишь слабее. Мандарина, должно быть, проще контролировать, чем Лимона. «А это значит, что, скорее всего, мне удастся взять над ним верх».

– Ах, ты выбросил ее, вот как? И какой же на ней был персонаж? – Лицо Мандарина серьезно.

– Что? – Поезд дергается, и Принц теряет равновесие. Чтобы не упасть, он протягивает руку и опирается о стену.

– Наклейка, которую ты получил от Лимона. Одна из недостающих здесь. Какой на ней был персонаж? Ты помнишь его имя? – Листок, который Мандарин держит в руке, весь в пятнах крови.

Принц отрицательно мотает головой.

– Я не знаю.

– Что ж, это странно, – шепчет Мандарин, и Принц чувствует внезапно возникшую пустоту в животе, как будто он шел по туго натянутому канату, вдруг оступился и его нога сорвалась в ледяную бездну.

– Что странно?

– Он всегда хотел, чтобы все вокруг выучили имена друзей паровозика Томаса. Всякий раз, давая кому-нибудь наклейку или игрушку, он обязательно называл имя персонажа. Всегда, исключений не было. Лимон никогда ничего и никому не дарил просто так. Так что если он дал тебе наклейку, то ты слышал имя. Даже если ты его не помнишь, ты его точно слышал.