Рэн расслабленно откинулся на спинку кресла:

— Получится.

— Получится? — переспросил глава Совета. Оглянулся на коллег. Вытер колпаком выступивший на лбу пот. — Сколько нам надо будет заплатить? Хотя бы примерно.

— Нисколько.

— Как это?

— Вы не будете платить за железную руду, а я не буду платить за снаряжение и оружие для моих воинов, если таковое мне понадобится. Такая договорённость вас устраивает?

Мастера закивали, заговорили наперебой:

— Устраивает. Ещё как устраивает!

Рэн велел представителю Совета цехов приехать в Фамаль и оформить в Хранилище грамот необходимые документы. Приказал подмастерьям погрузить подарки на подводы и хотел уйти — мастера окружили его и принялись забрасывать вопросами. Сославшись на головную боль, Янара отправилась к себе и легла.

Рэн пришёл через пару часов и сообщил с порога:

— Завтра отправляемся домой. — Постоял в изножье кровати, ожидая ответа. — Ты не рада?

— Рада.

Он улёгся рядом с Янарой, потёрся носом о её щёку:

— Что случилось?

— Ты собрался с кем-то воевать?

— Все короли воюют.

Янара обхватила его за шею:

— Слово могущественнее меча! Слово могущественнее!

— Странно, что ты принимаешь это близко к сердцу. Твой отец воевал всю жизнь.

— Я не любила его так, как люблю тебя.

Рэн закрыл глаза:

— Повтори.

— Я не любила его так… как люблю тебя.

Руки Янары тряслись, разум дробился на тысячи режущих, колющих и пронзающих осколков.

— Повтори, — попросил Рэн, не открывая глаз.

— Я люблю тебя и очень боюсь тебя потерять, — прошептала она и губами открыла его губы.

— 2.5 —

Каждая лига давалась с трудом. Всему виной была не раскисшая дорога — по грязи полозья скользили как по льду, — а дополнительные телеги с покупками и подарками. Воины то и дело спешивались и вытягивали колёса из грязи.

Частые остановки вымотали Янаре все нервы. Хотелось сесть на лошадь и поскакать во весь опор. Конечно же, это только желание. Янара помнила, как добиралась из холостяцкого угла в Фамаль; тогда ей, проделавшей весь путь на иноходце, казалось, что в позвоночник всадили кол. Сейчас до столицы ехать и ехать. Не умея толком держаться в седле, она опять натрёт на ягодицах мозоли и получит проблемы со спиной.

Когда процессия выезжала на просохший участок дороги, кони срывались в галоп, кибитки словно летели над землёй, колёса телег едва успевали проворачиваться. Потом тракт нырял в густой ельник, где солнце с трудом пробивалось сквозь кроны и снег таял с ленцой, и снова начинались мучения с телегами.

В постоялых дворах Янара постоянно боролась с усталостью. Заставляла себя есть, садиться, вставать, улыбаться Рэну и отвечать на его вопросы: муж не виноват, что ей так плохо. Оставаясь наедине со служанками, валилась на кровать без сил.

— У вас со дня на день должна пойти кровь, — прошептала Миула, растирая Янаре руки. — Наверное, поэтому вас всё раздражает. Вы не замёрзли? У вас пальцы холодные. Вас укрыть?

— Не надо, — ответила Янара и подоткнула подушку под спину.

— Ужин готов, — сказала Таян, войдя в комнату. — Идёмте, миледи. Вам надо поесть горячей похлёбки, а то вы прямо похудели. Леди Лейза увидит вас и испугается.

— Сегодня так трясло кибитку, что у меня всё внутри переворачивалось. — Янара прижала ладони к животу. — До сих пор бурлит.

— Это от голода, — откликнулась Миула. — А знаете что? Давайте я принесу ужин сюда. Что вам делать в трапезной? Опять слушать мужицкую болтовню? Придвинем стол к камину, вы сядете вольно.

— Дайте мне потрогать, — произнесла Таян, внимательно наблюдая за Янарой. Потёрла руки, погладила её живот. — Я скоро приду. — И выскочила за дверь.

— Что-то не так? — заволновалась Янара.

Миула притронулась к её животу. Пожала плечами:

— Я в этом не разбираюсь. По мне, так всё нормально.

Таян вернулась далеко за полночь. Тихо пробралась в комнату, где спали король и королева, поставила свечку на подоконник и прошептала Янаре в ухо:

— Я привела бабку, которая разбирается в женских болезнях.

Бросив взгляд на Рэна, Янара села:

— Ты с ума сошла?

— Умоляю вас, идёмте со мной. Она не будет ждать до утра.

— Господи… Что ты такое придумала?

— Потом будете меня костерить, — засуетилась Таян, надевая на Янару сапоги. — Я не говорила ей, что вы королева, и вы не говорите.

Они прошли в конец коридора, ступили в комнатушку, освещённую масляной лампой. Таян плотно закрыла дверь. Миула набросила на кушетку одеяло.

— Ложитесь, госпожа, — улыбнулась старуха в рваном ватнике. — Сейчас посмотрим, что с вами такое приключилось.

От незнакомки сильно пахло сушёными травами.

— Вы знахарка? — спросила Янара, располагаясь на жёстком ложе.

Ничего не ответив, старуха положила ей на живот морщинистую руку:

— Кузнечик.

— Чего? — опешила Янара.

Старуха стянула с седой головы вязаный платок и прижалась к животу ухом. Разогнув спину, кивнула Таян:

— Ты права, деточка. Мне сказать или ты скажешь?

Таян помогла Янаре сесть и встала перед ней на колени:

— Миула велела мне держать язык за зубами, если я в чём-то сомневаюсь. Я держала. Теперь я ни капельки не сомневаюсь. Моя госпожа, у вас в животе маленький ребёночек.

— Кузнечик, — повторила старуха.

Янара почувствовала, как от её лица отхлынула кровь:

— Ты издеваешься?

— Вы носите четыре месяца, — отозвалась старуха. — Он уже бьётся.

Приложив руки к животу, Янара откинулась на стену:

— Нет!

— Первородка? — улыбнулась старуха, собирая космы в пучок. — Ничегошеньки вы не знаете. Молодух себе в служанки взяли. Вам нужна опытная женщина, у которой и выкидыши были, и мёртвенькие…

— Помолчи, карга старая! — шикнула на неё Миула.

— Нет! — повторила Янара. — У меня шла кровь. Всё как обычно.

— Такое бывает, — сказала старуха, обвязывая голову платком. — Редко, но бывает. Уж поверьте, я в этом разбираюсь. Знаете, сколько я деток приняла? Считать не пересчитать.

— Вы повитуха?

— Она самая. — Старуха махнула Таян. — Проводи меня, деточка. Некогда мне с вами лясы точить. А вам пусть Бог помогает.

Янара уставилась в пустоту. В голове так же пусто.

— Вы скажете королю? — спросила Миула. — Он ведь отец, надо сказать.

— Я не верю.

— Получается, вы понесли сразу после свадьбы.

— Я не верю! — Янара потёрла лицо, пытаясь привести себя в чувства. — Должен вырасти живот, а у меня он не вырос.

— У вас грудь стала больше. Я это заметила.

Янара вернулась в свою комнату. Скинув плащ и сапоги, забралась под одеяло.

— Рэн…

Он посмотрел щурясь:

— Ещё темно.

— Рэн… Мне кажется, я ношу ребёнка.

Он прижал пальцы к уголкам глаз:

— Кажется?

— Да. Я не уверена, но мне кажется. Нельзя, чтобы мою кибитку трясло и