Она моргнула. Мило, но и немного раздражающе, потому что он дал ей это понять тогда, показал ясно, так что она, бл*ть, должна была знать.

— Серьезно? — спросил он.

— Серьезно серьезно? — с придыханием спросила она в ответ, что означало сомнение.

— Фэй, — начал он, — во-первых, других там не было, и ты кончила. Я никогда не был внутри такой тугой и мокрой женщины, что само по себе означало, что мне будет приятно, и мне действительно было охрененно приятно. Но кроме того, до меня никто не был в тебе. Ты была только моей. Я не брал этого. Ты дала это мне. Ты не могла не заметить, что это что-то для меня значило, так что, да, серьезно, кончить в тебя в первый раз, когда ты приняла меня, было лучшим оргазмом в моей жизни. — Он поколебался, затем твердо закончил: — На данный момент.

— Серьезно? — прошептала она, все еще сомневаясь, и теперь он рассердился.

— Да, Фэй, серьезно, — резко ответил он, и она уставилась на него.

Затем ее глаза наполнила влага.

Твою ж мать.

— Фэй, какого хрена? — потребовал он.

— Я… я… — пробормотала она, — я хочу быть хороша в этом. Для… для тебя, чтобы… продолжать тебе нравиться.

Он уставился на нее.

Затем рухнул сверху, потому что не мог удержаться от взрыва смеха.

Услышав ее сопение, Чейз, все еще смеясь, перевернул их так, что снова оказался на спине, а она на нем сверху. Продолжая посмеиваться, он убрал волосы с ее лица, пока она изучала его, он не мог толком прочитать ее выражение, но ему было плевать.

— Проклятье, — пробормотал он, все еще посмеиваясь, — это было чертовски смешно.

— Я серьезно, — прошептала она.

— Знаю, дорогая, поэтому это было так смешно.

Ее взгляд сменился на яростный, и он снова засмеялся.

Поэтому она рявкнула:

— Чейз!

Когда она сорвалась, он тоже сорвался. Обхватив ее голову обеими руками, он приблизил ее лицо на полдюйма к себе.

— Во-первых, — начал он смертельно серьезным тоном, потому что был чертовски серьезен, — я не лгу и не говорю того, что ты хочешь услышать. Повторю еще раз. Ты лучшее, что у меня когда-либо было. Не знаю, почему, да мне и все равно. Это просто правда, и я считаю, что причина в тебе. Во-вторых, и это гораздо более важно, ты не забиваешь свою голову подобной херней, не таишь свои заботы и страхи, а рассказываешь их мне. Ты не идешь со мной по жизни, будто все хорошо, когда изнутри тебя разъедает какое-нибудь дерьмо. Ты делишься им со мной, чтобы я помог тебе освободиться от него.

— Могу ли я ответить тебе тем же? — мгновенно спросила она.

— Чем? — уточнил Чейз.

— Ты глубоко прячешь то, что разъедает тебя. Поделишься ли ты этим со мной, чтобы я помогла тебе освободиться?

Бл*ть, как она все перевернула?

Бл*ть, он угодил прямо на крючок.

— Фэй… — начал он, и она откинула голову и приподнялась.

— Я понимаю. Ответ на этот вопрос — нет, — пробормотала она, но он перекатился вместе с ней, снова оказавшись сверху, и когда он обнял ее, то увидел, что теперь Фэй злится, но ей еще и больно.

Бл*ть.

— Дай мне время, — прошептал он.

— Дам, — прошептала она в ответ.

— Я все тебе расскажу, Фэй, обещаю, когда придет время, когда я смогу противостоять этому, когда наши отношения окрепнут, и ты сможешь противостоять этому, я все тебе расскажу.

Ее голова слегка дернулась, и она все еще шептала, когда неуверенно спросила:

— Ты меня не проверяешь?

Он моргнул и спросил в ответ:

— Что?

— Ты… что бы ни сидело… глубоко внутри тебя, если ты, э-э… не хочешь со мной общего… будущего, тогда ты бы не захотел…

Господи, он был чертовым идиотом.

Склонив голову, он прикоснулся губами к ее губам, заставляя замолчать.

Затем поднял голову на расстоянии дыхания, и мягко сказал:

— Фэй, я влюбляюсь в тебя.

Она держала его за бока, и он почувствовал, как ее пальцы впились в его ребра и увидел, как ее глаза округлились.

— Что?

— Ты слышала меня.

— Чейз…

— Я здесь, я — мужчина в твоей постели. Я хочу с тобой будущего, Фэй, и когда мы будем готовы, я поделюсь своим дерьмом, но оно настолько темное, что тебя поглотит мрак, и тебе захочется повести меня к свету. Но у тебя ничего не выйдет, потому что эта тьма так глубоко проникла в меня, что тебе не удастся освободить меня от нее.

Фэй, тяжело дыша, смотрела на него, а потом тихо сказала:

— Ничто в тебе не может быть таким темным, Чейз.

— Может и есть.

Она покачала головой.

— Я в это не верю.

— Ладно, продолжай не верить в это, но когда я поделюсь этим с тобой, ты не сможешь освободить меня.

— Оно не настолько темное, — тихо настаивала она.

— Это единственное предупреждение, которое ты получишь, Фэй, потому что сейчас ты хочешь дать мне пинок под зад, а я хочу, чтобы этой ночью ты спала рядом со мной, завтра я просто продолжу жить с этим дерьмом, но я тебе не лгу. Оно настолько темное, насколько это возможно. Темное и уродливое.

— Неправда.

— Правда.

— Нет, не правда, — подчеркнула она.

Чейз открыл было рот, чтобы возразить, но ее рука метнулась между ними, она прижала кончики пальцев к его губам и продолжила.

— Я объясню тебе, почему это знаю. Потому что ты бы не сказал мне того, что только что сказал. Ни мне. Ни кому-то еще. Не стал бы говорить, что я важна для тебя, чтобы потом причинить мне боль. Ты знаешь, что бы это ни было, я справлюсь. Потому что если бы ты этого не знал, не верил в это, тебя бы сейчас здесь не было. Ты не такой человек, Чейз, и мне все равно, что ты думаешь, я знаю, кто ты. Я не знаю, кем ты себя считаешь, но я знаю, кто ты есть. Я также знаю, что ничто из того, что ты мне скажешь, не заставит меня думать по-другому.

Господи, он, бл*ть, на это надеялся.

Она не закончила, но переместила пальцы от его губ к челюсти, прежде чем продолжить.

— Я рада, что нравлюсь тебе. Рада узнать, что ты не делишься со мной не потому, что проверяешь меня, а по той причине, которую ты мне привел, хотя я все равно считаю ее безумной, ну да пусть. Не торопись. Даже после, я все еще буду здесь. И я рада, что я