Неудовлетворенная ее ответом, я прижала ладонь к коре и прикрыла глаза. Меня окутали летние чары, магия моего отца Оберона, Летнего Двора, чары тепла, земли и живых существ. Я осторожно прикасалась к дереву и чувствовала нагретые солнцем листья, жизнь, текущую по их изумрудным венам. Ощущала тысячи крошечных насекомых, роившихся над стволом и зарывавшихся в щели в коре, учащенное сердцебиение птиц в ветвях.

Я надавила сильнее, проникая под поверхность, под мягкую, все еще растущую древесину – глубоко в сердце древа.

Отыскала. Разумеется, увидеть глазами я его не сумела бы, но смогла почувствовать его, ощутить присутствие – яркое пятно жизни у сердцевины дерева. Дерево обнимало его худое долговязое тело, защищало его, и до меня донеслось тихое, слабое «тук-тук» его бьющегося сердца. Пак безвольно повис, опустив подбородок на грудь и закрыв глаза. Во сне он казался еще меньше, таким хрупким и похожим на привидение, словно его могло унести дуновением ветра.

Я придвинулась ближе, вытягивая руку, чтобы прикоснуться, провести бестелесными пальцами по его щеке, откинуть непослушную рыжую челку. Он не шевельнулся. Если бы я не слышала биение его сердца, слабо вибрирующее сквозь дерево, то решила бы, что он мертв.

«Мне так жаль, Пак, – прошептала я или, может, просто подумала, находясь глубоко внутри гигантского дуба. – Вот бы ты был сейчас здесь, со мной. Мне страшно, и я не знаю, что грядет. Мне правда нужно, чтобы ты вернулся».

Если он и услышал, то не подал виду. Его веки не дрогнули, голова не дернулась. Пак оставался вялым и неподвижным, а его сердце билось спокойно и ровно, отдаваясь эхом в лесу. Мой лучший друг был далеко от меня, вне пределов досягаемости, и я не могла вернуть его.

Подавленная, ощущая странную тошноту, я выбралась из дерева и вернулась в собственное тело. Когда звуки окружающего мира вернулись ко мне, я осознала, что борюсь со слезами. Так близко. Пак так близко, но все же так далеко.

Я посмотрела на Эша, выражение его лица было серьезным. Он знал, что я сделала, и догадывался о результате.

– Он жив, – сказал он. – Это все, на что ты можешь надеяться. – Я шмыгнула носом, отворачиваясь, и Эш вздохнул. – Меган, не волнуйся о нем. Робина Плутишку всегда было трудно убить. – В его голосе слышалось раздражение и веселье одновременно, будто он говорил по собственному опыту. – Я гарантирую, Плутишка объявится, когда ты будешь меньше всего его ожидать, просто наберись терпения.

– Терпение, – произнес задорный голос где-то над головой, – не самая сильная черта девушек.

Удивившись, я посмотрела наверх, на ветви дуба. На меня уставилась парящая в воздухе пара знакомых золотых глаз, и сердце пропустило удар.

– Грималкин?

Глаза на мгновение растворились, а затем на одной из нижних ветвей материализовалось тело большого серого кота. Грималкин, кот-фейри, которого я встретила во время своего путешествия в Фейриленд. Грим помогал мне несколько раз… но у его помощи всегда имелась цена. Кот любил собирать одолжения и ничего не делал просто так, однако я все равно была рада его видеть, даже если по-прежнему была перед ним в долгу после нашего приключения.

– Что ты здесь делаешь, Грим? – спросила я, когда кот зевнул и потянулся, выгибая свой пушистый хвост над спиной. Не изменяя себе, Грималкин закончил потягиваться, сел и несколько раз лизнул мех, прежде чем соизволил ответить.

– Было дело к Старейшей Дриаде, – ответил он скучающим тоном. – Нужно было узнать, слышала ли она что-то о местонахождении одного человека. – Грим почесал за ухом, осмотрел задние пальцы и лизнул их. – Потом я услышал, что ты направляешься сюда, и подумал, а не подождать ли тебя здесь, чтобы выяснить, правда ли это. Ты всегда была занимательной.

– Но… Старейшая Дриада спит, – выпалила я, нахмурившись. – Мне сказали, она слишком слаба, даже чтобы покидать дерево.

– К чему ты клонишь, человек?

– Не бери в голову, – я покачала головой. Грималкин раздражал своей скрытностью, и я давно уяснила, что он ничем не поделится, пока не будет готов. – Я все равно рада тебя видеть, Грим. Жаль, что мы не можем задержаться и поговорить, немного спешим.

– М-м-м, да. Твоя зловещая сделка с Зимним принцем. – Грималкин, медленно моргая, посмотрел на Эша, а потом снова на меня. – Поспешная и безрассудная, совсем как человек. – Он шмыгнул носом, уставившись прямо на Эша. – Но… я думал, ты сообразительнее, принц.

Не успела я спросить, что он имеет в виду, как почувствовала на предплечье руку и повернулась, увидев серьезное выражение лица Эша.

– Нам пора, – пробормотал он, и хотя он говорил твердо, в его глазах читалось сожаление. – Если нас что-то преследует, надо добраться до Тир-на-Ног как можно скорее. Тогда он не сможет последовать за нами. И на своей территории я сберегу тебя лучше, чем в Диком лесу или в мире смертных.

– Один момент. – Грималкин зевнул и бочком спустился с дерева, бесшумно приземлившись на корни. – Если вы уходите, думаю, я пойду с вами. По крайней мере, пройду часть пути.

– Правда? – Я удивленно уставилась на него. – Ты собираешься в Тир-на-Ног? Зачем?

– Я уже говорил. Ищу кое-кого.

– Кого?

– Ты задаешь утомительно много вопросов, человек. – Грималкин спрыгнул с корней и побежал прочь, задрав хвост. Отойдя на несколько ярдов, он обернулся через плечо и дернул ухом. – Ну? Идете или нет? Если за вами кто-то охотится, разумнее не оставаться здесь, когда она вас настигнет, так?

Мы с Эшем обменялись ошеломленными взглядами и поплелись за ним.

Перед нами маячили Врата Старейшины, высокие и внушительные, пусть дерево и умирало. Когда мы приблизились, ствол внезапно со стоном сдвинулся. Из коры показалось лицо, старое и морщинистое – часть дерева ожила. Старейшая Дриада открыла глаза, прищурилась, как будто ей было трудно сосредоточиться, и остановила взгляд на мне.

– Не-е-ет, – выдохнула она едва слышным в темноте шепотом. – Не возвращайтесь тем же путем. Он ждет тебя на другой стороне. Он… – Она затихла, и ее лицо снова растворилось в коре, исчезнув из виду. – Беги, – успела вымолвить она.

Ее тело сотрясла дрожь. Эш быстро взял меня за руку и потянул прочь, шагая в противоположном направлении, его тело было напряжено, как натянутая струна. Грималкин, серый призрак в тенях, засеменил за нами, а шерсть на его хвосте встала дыбом. Меня бы это позабавило, если бы я не чувствовала на затылке взгляд, древний, свирепый и выжидающий, будто кто-то наблюдал за тем, как мы убегаем в ночь.

Эш остановился под ветвями другого