фунтов, а затем и добавления по чину. Я получил 14 фунтов. На эстонские марки это было сумма, на которую можно было прожить несколько месяцев. Когда я приехал в Ниццу в начале двадцатых годов, почти что без одного франка в кармане, генерал Юденич помог мне найти работу. Низкий ему поклон и вечная память…

В Ницце проживает замечательная русская женщина Екатерина Сергеевна Ф.[354] Обладая крупными средствами, она взяла под свое попечение бывших русских белых воинов. В Париже она содержит «Дом Русского Воина», своего рода собрание, где могут встречаться русские эмигранты, бывшие российские воины, прослушивать доклады, а то и просто провести сколько часов за дружеской беседой. Для русских же белых воинов, ныне сильно престарелых, она содержит дома под Парижем и в Ницце, куда всякий, соблюдая очередь, может приехать и отдохнуть.

Разве это не чудо? Сколько имеется в эмиграции миллионеров, почти столько же имеется и черствых эгоистов, погрязших в своем мещанском благополучии, переставших интересоваться всего, что касается России, а также и жизни эмиграции. Но вот счастливые исключения: Екатерина Сергеевна, князь Белосельский-Белозерский, Б. Сергиевский[355], Игорь Сикорский[356]. Мы были бы очень благодарны, если бы нам посодействовали продолжить этот список жертвенных русских людей, помогающих нашей национальной печати, русским эмигрантским организациям, нуждающимся больным и старым русским эмигрантам — ведь далеко не всем удалось себя обеспечить за долгие годы порой очень тяжелой эмигрантской жизни, зачастую в условиях некоторого бесправия, а то и просто бойкота со стороны коренных жителей стран эмигрантского рассеяния…

На русском кладбище в Ницце 16 августа сего года было торжество освящения памятника-усыпальницы белых воинов, построенного на средства Екатерины Сергеевны. Близко принимает она к сердцу всё, что относится к белой борьбе и к еще уцелевшим до наших дней участникам ее: дядя ее, полковник Перхуров[357] руководил Ярославским восстанием осенью 1918 года. Два ее родных брата доблестно сражались и пали в рядах белых армий за честь и свободу России.

Генерал-лейтенант Свечин, бывший командир Лейб-Гвардейского Кирасирского Его Величества полка, производства в корнеты в 1895 году, при освящении этого памятника-склепа произнес следующее слово:

«Достопочитаемая Екатерина Сергеевна! Мы, присутствующие здесь православные русские люди, помолились и прослушали принесенные духовенством молитвы ко Господу при освящении ПАМЯТНИКА, воздвигнутого Вашим усердием и жертвенностью на приобретенных Вами склепах, как место погребения русских воинов, в гражданскую войну выступивших за честь нашей Родины! Как Председатель района Русского Обще-Воинского Союза, я уверен, что буду выразителем не только этого Воинского Союза, но и всех национально настроенных русских людей в оценке Вашего нового доброго дела, принося общую глубокую признательность и благодарность за Вашу заботливость дать Белому воину возможность найти свое упокоение в ограде русского православного Некрополя. Слава Вам! И да подаст Вам Господь Вседержитель здоровья в Ваших заботах на добрые дела».

На этом я заканчиваю мой последний очерк о русской Ницце.

Ноябрь 1967 г.

«Часовой» (Брюссель), январь 1968, № 499, с. 9–14

VII. (На Ривьере)

Покидая Ниццу, я остановил машину в районе порта этого города и принялся читать придорожные указатели: три дороги ведут в Монте-Карло, а затем и в Италию… Вспомнился мне Илья Муромец:

Да ездил там стар по чисту полю

От младости ездил до старости.

Едет-то старый чистым полем

Большой-то дорогою Латынскою.

Наехал на дороге горюч камень.

На камешке была надпись подписана:

«Старому-де казаку да Илье Муромцу

Три пути пришло, три дорожки широкие:

А во дороженьку-ту ехать — убиту быть.

Во другую-ту ехать — женату быть.

Да во третью-ту ехать — богату быть.

Да сидит-то старой на добром коне,

Головой-то качат…»

Сижу и я в многолошадном моем стальном коне, головой, правда, не качаю, но соображаю — по которой же дороге мне ехать?

Едучи по первой дороге есть риск быть убитому, как и по двум другим. Разбойников прежних времен теперь больше нет, но, впрочем, бывает, что останавливают машины и грабят, а то и убивают гангстеры или сумасшедше настроенные автомобилисты.

Едучи по двум другим дорогам попадешь в Монте-Карло. По всей вероятности, в казино можно проиграться в рулетку до последней нитки. Но бывает иногда, и это чрезвычайно редко, что выигрываются баснословные суммы. В этом случае счастливец рискует испытать на себе действие «коварной женской любви», как некогда сказал А. С. Пушкин. При таком стечении обстоятельств Илья Муромец принял радикальные меры против женщины-разбойницы:

Идет душечка красная девушка.

Он выдергивает саблю вострую.

Срубил ей по плеч буйну голову.

Да рассек-разрубил тело женское.

Куски те разметал по чисту полю

Да серым-то волкам на съедение.

Да черным воронам на пограянье.

В наш практичный век разбогатевший баловень судьбы стал бы жить только в свое удовольствие. Купил бы себе роскошную виллу на Ривьере, «кадиллак» или даже роллс-ройс, основательно забыл бы, что он сын страждущей России, и что следует помочь российскому народу в его борьбе за свое освобождение. Перевелись у нас богатыри за долгие годы эмиграции, а ведь и в наше время были белые войны-богатыри, о которых будут помнить последующие поколения россиян в подтверждение арабской мудрости, что «вечным остается только тот, о делах которого не забывают потомки».

Эти три дороги, ведущие в Монте-Карло и к итальянской границе, длиной в среднем по 20 километров каждая, действительно совершенно необычайны: они проложены в скалах порой до пятисот метров высоты, местами оканчивающихся вертикальными каменными обрывами в море, уходя до самого дна. Дороги эти идут извилинами одна над другой, то по карнизам, выбитым в скалах, то в туннелях, но очень редко по более или менее нормальной земной поверхности. Поэтому дорога называются Нижний, Средний и Верхний карнизы.

В течении двадцати километров Нижний карниз всего лишь два раза спускается к самому морю, к пляжам. Зато вначале этого карниза расположен огромный и извилистый полуостров Ферра, глубоко вдающийся в море, образуя обширную, глубокую и защищенную от ветров гавань Вильфранш. Голые скалы серо-бежевого цвета, покрытые местами сосновыми деревьями, растущими в их расщелинах, в сочетании с ярко голубым небом и целой палитрой лазурных цветов морской воды, дают совершенно необычайную декорацию открывающихся со всех трех карнизов видов на всё это необычайное великолепие, освещенное ослепительным южным солнцем.

На Верхнем и Среднем карнизах гнездятся средневековые городки Эз, Тюрби и Рокебрюн, зажатые в своих каменных стенах.