Корней скользил взглядом по ее лицу, слушая внимательно. Ответить особо было нечего, только кивнуть и легко усмехнуться.

— Меня, обниматься и трахаться. Я помню.

Заключил, получил смущенный взгляд, такую же улыбку и новый тычок в плечо.

— Не волнуйся. Тебя больше. И когда ты будешь старым и уже не сможешь… Я тебя не брошу… — пожалуй, он хотел бы получать другие признания. Но это отозвалось беззвучным смехом, выталкивающим воздух из легких.

— Это обнадеживает, спасибо.

Корней потянулся к своей шее сзади, провел, растирая, кивнул на Анину тарелку.

— Доедай. Вкусно же. И пусти. Я хочу телефон на заряд поставить. После того, как упал, быстро садится…

Аня посмотрела на свой омлет со скепсисом, на просьбу не отреагировала.

Ела, как птичка. На чем живет, Корнею было неясно. Вечно половину оставит, и думай потом… Болеет? Худеет? Что творит вообще?

— Я наелась.

Сказала, пожимая плечами. Подняла взгляд быстро, быстро же опустила. Знала, что мужчина хмурится.

— Давай я лучше телефон поставлю. А ты кофе допьешь. Пожалуйста…

Вытянула руку, ожидая, что он вложит в нее свой мобильный. Смотрела так, будто от этого зависит жизнь. Манипулировала. Немного по-женски, немного по-детски. Чтоб не есть…

И надо бы отходить по жопе, но Корней не стал. Вздохнул. Отдал телефон, потянулся за ее тарелкой.

— Правда вкусно. Не знаю, в чем твоя проблема…

Никогда не брезговал ни есть из одной тарелки, ни пить из общей чашки. Когда Аня удивилась по этому поводу, привычно усмехнулся, напоминая, что они уже и так неплохо преуспели в обмене жидкостями. Смысл жеманничать? Это было справедливо. А его готовность "заметать ее следы" вообще отзывалась в девушке щемящей нежностью…

Аня клюнула Корнея в щеку, пошла в сторону спальни.

И сама толком не знала зачем, но прикрыла за собой дверь…

Подошла к тумбе с его стороны кровати, присела на корточки, потянула за шнур, собиралась включить…

В какой-то момент закусила губу, озаренная идеей…

Когда у них падал телефон, Корней ведь мог дернуть неосторожно и повредить зарядное, поэтому…

Открыла полочку, в которой он — мужчина «все под контролем» — хранил пару купленных на всякий случай запакованных шнуров. Бесился, если в нужный момент нечем было зарядить. Старался, чтобы таких ситуаций не возникало. И если поначалу, когда Аня только узнала, насколько он во всем продуманный, закатывала глаза, теперь понимала — его дальновидности даже в таких мелочах тоже стоит учиться.

Держа телефон на коленях, шарила по полке, одна за другой переворачивая или даже доставая сплошь белые коробки. Банки. Блоки. Шнуры для заряда часов. Шнуры с другим разъёмом. Даже графический планшет…

Добралась практически до самой стенки, когда среди бесконечной белизны увидела коробочку цвета, способного оборвать сердце любой девушки. Насыщенный голубой с отчетливыми бирюзовыми нотками.

И ее оборвалось…

Аня застыла, забыв вздохнуть. Смотрела на нее, понимала, что не надо, но…

Потянулась.

Взяла в руки, поднесла практически к подбородку, закрыла на секунду глаза, зная, что сейчас будет больно…

Очень-очень больно.

Открыла.

Почувствовала, что грудь разрывает, на глазах выступают слезы, дышать становится сложно…

Потому что это кольцо.

То самое, которое она так и не получила. Право на которое потеряла. Сама же убила. Не отложила, а именно убила. Своими руками. Аня это понимала. Это была заслуженная кара, как ей казалось умом. А сердцем…

Просто больно. До невозможности. И зло. На себя же, что такая дура…

Смотреть на украшение, значащее так много, было сложнее, чем на солнце. Еще и слезы мешали.

Но оно было очень красивым. Тонким. Белым. Лаконичным. С бликующим единственным камнем.

Зная Корнея, это точно бриллиант.

И снова стало больно. Потому что…

Перед глазами события вечера, когда она все испоганила. Сомнениями. Волнениями. Глупостью. Детскостью.

По щеке скатилась первая слеза, Аня провела тыльной стороной ладони, ее сгоняя…

Потому что по заслугам. Потому что… Так ей и надо…

Вскинула взгляд вверх, постаралась проморгаться.

Знала, что надо сделать.

Спрятать. Успокоиться. Поставить телефон на зарядное. Вернуться в кухню. Сделать вид, что ничего не находила. Оставить так же глубоко, как оставил он. И не думать больше… Никогда и ни за что не думать, что а вдруг…

— Ань…

Услышав отклик от двери, девушка дернулась. Встала резко, обернулась, зажмурилась на миг, слыша, что телефон падает к ногам, коробочка захлопывается, остается за спиной, а она смотрит на Корнея, вымучивая улыбку…

По щеке катится новая слеза, она достает из-за спины руку, проводит…

— Я просто… — Аня знает: должна что-то сказать, но понятия не имеет, что можно. Просто смотрит секунду, улыбается, снова поднимает взгляд, хлопает ресницами. Мысленно ругаясь с собой же последними словами.

Ну и зачем полезла? Ну вот кто просил-то?

— Ты что делаешь? — Корней спросил, приближаясь. Присел на корточки у ее ног, поднял свой телефон, бросил на кровать, прошелся взглядом по открытой и частично выпотрошенной тумбе, поднялся…

Смотря уже Ане в лицо. Серьезно. Внимательно. Пристально. Слегка прищурившись.

Так, что ей кажется — стало еще больней. Стало хуже.

— Что в руке? — Корней спросил, кивая на ту, которая за спиной.

Аня со звериной силой впилась в текстурную коробку, рискуя ее согнуть…

По нему было видно, что он не отстанет. Видно, что ждет ответа. Ане же…

Ответить нечего. Она жмурится, слезы, успевшие снова набежать на глаза, выталкивает на кончики ресниц. Они уже не скатываются — просто грузными каплями слетают вниз. Одна за другой.

— Руку достань.

И Аня, наверное, была бы сейчас благодарна, чтобы Корней не стал настаивать, сам все понял, оставил ее наедине с собой. Тихонько поплакать. Убрать. Выйти. Но он произносит требовательно, поэтому…

— Я не специально. Я не хотела рыться. Просто… Я подумала, что ты шнур дернул… Что в шнуре проблема… Я хотела шнур… — Аня говорила, продолжая жмуриться и сжимать коробочку за спиной. Смотреть было страшно. Достать тоже. — Прости меня, пожалуйста. Прости. — Но главное — было очень-очень больно. Так же, как когда-то.

— Достань ты руку, Ань…

Очень хотелось милосердия, но за собственную глупость, как известно, нужно платить.