– Как тебя зовут, красотка? – спросил он, окинув ее сальным взглядом.

Лауре пришло в голову, что пора начать придумывать себе вымышленные имена. Хотя краткая версия ее имени настолько распространена в Америке, что его нет смысла скрывать, поэтому она привычно ответила:

– Лора.

– Меня звать Билли, – представился верзила, – давай с тобой выпьем, Лора!

Они чокнулись, Лаура машинально поднесла к губам бокал, даже не удосужившись сделать вид, что пьет, и тут же отставила в сторону.

– Я смотрю, тебе не нравится эта сладкая гадость, – сказал байкер, покосившись на ее нетронутый коктейль. – Давай лучше я возьму тебе пивка!

– Хорошо, – равнодушно согласилась Лаура.

Она ждала, пока Билли допьет свое пиво и с тоской слушала его болтовню, обильно сдобренную ругательствами, о его похождениях, разудалых приятелях и многочисленных подружках, которые были от него без ума – все как одна.

«Нет уж, на будущее надо поднимать планку. Это, пожалуй, слишком утомительно для девочки из хорошей семьи», – думала Лаура, машинально поддакивая и от скуки рассматривая разноцветные бутылки на полках бара.

Билли Лауре не нравился, но ей уже было все равно, кто станет жертвой. Она вспомнила вульгарные привычки своей матери Элеоноры и в чем-то поняла ее. Иногда нужно выбирать кратчайший путь, и наступило время форсировать события. Ее щеки полыхнули, и Лаура резко крутанулась на своем круглом сиденье в сторону байкера, развязно закинув ногу на ногу.

– Может быть, мы с тобой выйдем покурить на задний двор? – проворковала она, захлопав накрашенными ресницами, как кукла.

– Конечно, детка, – с готовностью согласился Билли, разглядывая ее красивое круглое колено.

Лаура повлекла верзилу к пожарному выходу – ей хотелось покончить с этим как можно быстрее, успокоиться и жить рядом с Джемми как раньше. Лаура ничуть не наслаждалась смертью, а отбывала тягостную повинность. Она думала было попросить его подпереть дверь, чтобы их не потревожил кто-нибудь, желающий покурить или облегчиться, но Билли сам пододвинул к двери огромный железный мусорный бак. Лаура не учла одного – насколько мужчина большой и сильный, и что дальнейшее может пойти не по ее сценарию.

Байкер грубо схватил девушку, прижал к стене, и маленькая Лаура совсем потерялась в его медвежьих объятиях. Он бесцеремонно задрал ее короткое платье и лапал, почти не замечая сопротивления.

– Разве ты не за этим пришла? – искренне удивился он. – Или ты из профессионалок? Вроде не похожа. Да ладно тебе, расслабься и получай удовольствие!

Она вырывалась, но Билли крепко держал ее тонкие запястья, а затем ему это надоело. Он размахнулся и ударил девушку по лицу так, что ее голова мотнулась в сторону. Человеческое в Лауре еще было слишком живо, и в эти минуты она совсем позабыла о своей сверхъестественной силе. Она беспомощно всхлипывала, как обычная девушка, от страха, знакомого каждой женщине, страха изнасилования.

Билли порвал на ней колготки, сдвинул в сторону трусики и пытался войти в нее стоя, и только тогда Лаура опомнилась. Несмотря на опустошенность последнего дня, она оставалась достаточно сильной – ее поддерживало влияние полнолуния. Лаура призвала на помощь все свои способности и пристально уставилась на насильника. Ее глаза посветлели и загорелись магнетическими бирюзовыми огнями, в тон сверкающему платью.

– Подожди немного, – поспешно зашептала она, пока не произошло непоправимое, – не так быстро. Ты даже не поцелуешь меня?

Билли поневоле застыл, погрузившись в неоновый вечер, мерцающий во взоре Лауры. А она запрыгнула на него повыше, обхватив ногами объемный живот, и поцеловала в губы. От него противно пахло свежим пивом и табаком, но у Лауры не было другого выхода. Она отстранилась от лица мужчины, ее глаза стали бездонными, и даже воспоминания о жалости не осталось в них. Лаура с нетерпением и злым удовольствием впилась в его шею, немытую и соленую от пота. Крови было много, и все вокруг Лауры померкло перед вожделенным алым цветом, заливающим сознание. Оторвавшись наконец от своей жертвы, она впервые испытала чувство глубокого удовлетворения.

Лаура посадила тело байкера у стены, оправила платье и легко, как пушинку, отодвинула мусорный бак от двери. Выйдя из бара, она направилась прямиком на пляж, ей хотелось побыть наедине с собой.

Светло-лиловая тень заката ложилась на холодный песок, который уже начал приобретать голубоватый вечерний цвет. Лаура выбросила порванные колготки в урну и побежала, не оставляя следов, по сыпучему песку. В тот день солнце почему-то село рано, и закат, насыщенный огненными красками, полыхал недолго. Он вспыхнул, позолотив небесную лазурь и окрасив перламутром тонкие перистые облака, а затем стремительно потух. За ним последовала прозрачная и свежая ночь. Цвет небес поменялся на бархатно-синий, а перья облаков приобрели неясный оттенок сиреневого. Вскоре от заката не осталось и следа. Бледная туманная луна сияла над океаном, прокладывая по воде серебристую дорожку на другой край мира – туда, где был Эдгар.

Несколько часов Лаура сидела на берегу и смотрела через океан, не чувствуя холода и наслаждаясь зимней калифорнийской ночью. Мелкая изморось овевала лицо, прохладная, как ночная роса. Это были не слезы – Лаура впервые не жалела свою жертву и не хотела плакать. Она все сделала правильно.

Время потекло своим чередом. Они с Джемми вдвоем отпраздновали Рождество и встретили Новый год. Как-то в январе, когда Джемайма была уже на сносях, она подошла к Лауре и попросила:

– Лолли, пожалуйста, сделай кое-что для меня.

– Все, что захочешь, – ответила Лаура, не раздумывая.

– Позвони Дэвиду по этому телефону и скажи то, что я записала для тебя, слово в слово. Главное, чтобы он тебя не узнал. Да он и не слышал твой голос. Все равно постарайся его изменить, насколько сможешь. И звони из телефонной будки, не из нашего района.

Лаура прочла текст и с неодобрением посмотрела на Джемайму.

– Что ты задумала? Мне не нравится эта затея.

– Я решила пойти ва-банк, иначе нельзя, – с отчаянием произнесла Джемайма и судорожно обняла огромный живот. – В противном случае не спасти мне Дэвида.

Она не хотела признаваться младшей сестре, что в последнее время ее томили смутные предчувствия, одолевали странные сновидения. Джемми плохо спала, как и все беременные, с трудом подбирая удобную позу. Ее будили постоянное движение в животе и требовательные толчки близнецов, которым не терпелось выбраться наружу. Но было кое-что еще помимо изматывающей беременности: почти каждую ночь Джемайма просыпалась от ощущения жара, вся мокрая. Во сне ее опаляло дыхание огня, что исходило от рыжей женщины, чьи кудри горели пламенем ярче, чем волосы Джемаймы, окрашенные в красный цвет. Огненноволосая женщина нашептывала ей