Шрифт:
Закладка:
— Рисковать не хотели, я ведь ненадежный, — с бешенством воскликнул Эллисон. — Конечно, ничего. Они никогда много не говорят, а теперь еще меньше.
Стрейндж понял, что Эллисон вроде Купера. Отчаявшийся человек, ждущий, но не получающий новостей на другом конце провода. Стрейндж сообразил, что нужно зайти с другого конца, иначе он не убедит Эллисона продолжать игру.
— Но внимание уделяют, — сказал Стрейндж, — ведь и за мной, по дороге к вам, следили! — Удар пришелся в цель.
— Нет, — ужаснулся Эллисон. — где… Кто?.. — От страха у него заплетался язык.
— Если вы даже попросите меня уйти, — безжалостно продолжал Стрейндж, — Прис и прочие все равно захотят узнать у вас, что вы мне сообщили, и вряд ли поверят, если скажете — «ничего». Им известно, что я давно иду по этому следу и меня не удовлетворит ваше «ничего».
— Я вам не верю, — сказал Эллисоп нерешительно.
— Достаточно выглянуть в окно.
Эллисон поднялся, подошел к оконному проему и отодвинул занавеску.
— На той стороне улицы, — подсказал Стрейндж, — видите, до чего они наглы.
Эллисон уселся опять на стул, сложив локти на коленях, и подался вперед, нервно хватая губами воздух. Он явно не знал, что говорить дальше.
— Самое лучшее для вас — рассказать по возможности все, чтобы мы вместе могли разобраться. Пока это остается тайной, вы не будете чувствовать себя в безопасности. Если замкнетесь в себе, кончите тем же, что и Листер.
Эллисон уставился в дальний угол. Затем судорожно заговорил короткими фразами, которые двигали рассказ, словно рывки компьютерной ленты.
— Все началось давным-давно. Еще в шестидесятых. Как вы знаете, Прис работал в Челтнеме тогда. Но он. был восходящей звездой. Его уважали за ум и боялись. Благодаря ему мы почувствовали уважение к себе. Платили нам плохо. В шутку называли нас «учеными». Компьютеры были в диковинку. Люди им не доверяли, подшучивали над ними. Типично британская позиция. Все это было унизительно. Мы-то знали, что у нас на руках. — У Эллисона взыграла гордость. — Мы знали могущество нашего управления. Со временем оно становилось все больше и больше. Прис выражал наши чувства. Заставил чувствовать себя полезными. И Листер там был. Он и Прис были друзьями. Об этом не любят вспоминать. Они рассорились гораздо позже. Затем случилось так, что представители других министерств стали получать доступ к нашим секретам. Каждый хотел знать, чем мы располагаем. Всем нужна была информация. Мы — правительственное учреждение, и не в наших силах было их остановить. Хотя мы и хотели. Удивительно, до чего становишься сильным, когда располагаешь информацией. Затем мы обнаружили, что из наших секретов люди делают деньги. Деньги из нашей работы! Так нам казалось. В управлении трудятся не просто государственные служащие. В нем работают теоретики, инженеры, математики. — люди с университетским образованием. Они относятся к другим как к фигурам на шахматной доске. Мы, во всяком случае, поняли, что другие министерства делали деньги за наш счет. Мы явно знали больше их. У них же была неполная информация. А мы, по крайней мере некоторые из нас, знали все. Прис заставил нас этим гордиться, понимаете. Он был боссом. Он ободрял нас. Он разрешал нам действовать на свой страх и риск. Давать информацию на сторону, как правило, для друзей. Продавать информацию. За наличные. Вспомните, в то время началась инфляция. Деньги обесценивались. Прис говорил — это приварок. Действительно, преступления тут не было, но не было и законности. Особенно когда мы стали иметь дело с людьми, находящимися не на государственной службе. Да, все велось под прикрытием консультаций и только в Челтнеме. Это нас обескураживало. Успехами не пахло. Маленькие деньги, маленькие сделки. Меня это не беспокоило. Мы безупречно поступали со служебными материалами, не злоупотребляли и служебным временем. Сначала. Потом пришлось оставаться по вечерам. Мы начали привлекать наших секретарей. Письма и тому подобное, от случая к случаю. Заметьте, мало кто разбирается в компьютерах. От этого мы осмелели, стали дерзкими. Мы никогда не держали копий, а секретари не задерживались слишком долго, чтобы разобраться, что к чему. Прис им не позволял.
— Листер тоже к этому причастен? — тихо, словно пехотя остановил его словоизлияния Стрейндж.
— Из-за этого он и поссорился с Присом. Задолго до расследования Листер знал, что творится. Нельзя безнаказанно обманывать компьютер. По крайней мере, мы не могли. — Он улыбнулся про себя. — Но сначала Дик вел себя тихо. Помалкивал в тряпочку. Черт возьми, это ведь был приработок! Но Листер не хотел этим заниматься и обвинил Приса в использовании банка информационных данных. Разразился скандал. Огласки не удалось избежать. Листер был настоящим ученым. Блестящим. Ко всему безразличным, кроме своих компьютеров и их программ. И Сары. Она стала вторым смыслом его жизни. Я еще расскажу об этом. Когда дело дошло до банка данных, Листер смотрел сначала сквозь пальцы на махинации Приса, но он взорвался, когда в ход пошли секретные материалы. Это было уж слишком подозрительно. Но об этом позднее.
— Когда?
— Не торопитесь. Итак, в Челтнеме возникла своя шайка. Она состояла из меня, Купера и Приса. В нее входил еще один человек, он умрет, если это когда-нибудь станет известным, поэтому оставим его в покое. Это наша с ним тайна. Все шло без сучка и задоринки. Рисковать стали потом. Пришлось скрываться от Листера. Все это до того, как он уличил меня, хотя уже тогда стал многих из нас подозревать.
— В чем?
— В незаконной наживе денег. Приведу один пример. Вы знаете, что у нас хранятся списки террористов из Британии и Северной Ирландии. Как управление министерства, мы имеем также доступ к спискам торговцев оружием в нашей стране, в Европе и Америке. Купер и я нажили кучу денег, снабжая торговцев именами террористов и бандитов, желающих приобрести оружие.
Стрейнджа ошеломила прозаичность этой операции, но он только выдавил из себя:
— Прис знал про это?
— Разумеется. Как вам известно, он-то и разработал более рациональную методику накопления данных о террористах. Мы только поставили дело на широкую ногу.
Стрейндж подумал, насколько все это противоречит скучной сыскной работе управления, кропотливому розыску имен и адресов, хождению в книжные магазины, выискиванию ненадежных следов и сидению на невыносимо скучных радикальных митингах; и как все это не вяжется с последствиями — разбитыми стеклами в витринах магазинов, сожженными автомашинами, искалеченными телами.
— Неужели вы не думали, во что это может вылиться? — подавленно спросил он.
Эллисон пожал плечами.
— Да нет. Никто не задумывался, если говорить честно. Страна дошла до точки, а нам
