Шрифт:
Закладка:
Короче, в ходе одного из раундов обсуждения я сказал, что моей спине помогает турник, что чистая правда. И мне разрешили им пользоваться. Классика переговоров. Если стороны действительно нуждаются в компромиссе, то он найдётся.
Ну и важно, конечно, что все изначально по стилю очень вежливы. Подчёркнуто. И сотрудники, и я. А то, как обычно, кто-то первый начнёт бычить, и пошло-поехало.
Так что подтягиваюсь пока.
Помыться, хоть в нашем крохотном душе карантина, — кайф. Двойной кайф — мыть голову, бритую наголо. Реально думаю о том, чтобы навсегда оставить такую причёску.
А ещё — мне только что пришло в голову, что это уникальный момент моей жизни, когда я могу сделать ирокез.
По ПВР волосы должны быть не более 2 см, но мне никто не мешает оставить бритую голову, а по центру оставить полосу волос в 2 см. Надо подумать.
15 марта 2021
Какая-то просто библейская ситуация была сегодня за завтраком. У меня начался пост, плюс я завтрак не ем. Сижу, пью чай. Вместе со мной ещё двое, которых завели в карантин вместе со мной. Армянин Валера, который очень плохо говорит по-русски, и Артём, местный владимирский парень, сгорбленный из-за отсутствия позвонка — последствие работы грузчиком-экспедитором. У Артёма на боку ладоней татуировки «За Спецназ» и «За ВДВ». А на пальцах правой руки — цифры 1488.
Ещё на кухне дневальный и начальник отряда, лейтенант Роман Владимирович. Начальников отряда два. И каждые два дня Романа Владимировича сменяет Василий Анатольевич.
Ну так вот. Сидим. Перед каждым — тарелка каши, два куска хлеба (белого и чёрного) и кружка чая. Все едят кашу, я пью чай. Артём, зная, что я завтрак не ем, спрашивает: «Будешь белый хлеб?»
— Бери.
Он берёт и уже разламывает на два куска, как начальник охраны говорит: «Нельзя, верните хлеб на место. Заключённым запрещено отдавать своё имущество».
Ну, тут немая сцена. Действительно, все знают, что нельзя ни дарить, ни продавать, ни покупать имущество. Но это общий хлеб за казённым завтраком, я сам до сегодняшнего дня брал чёрный, который другие не съели. Я люблю чёрный хлеб, кто-то любит белый и т. д.
Артём молча возвращает этот несчастный кусок хлеба, кладёт его передо мной.
Я начинаю вежливо спорить. Ну абсурд же. Этот хлеб — не моё личное имущество, а продовольствие, выданное на всех.
Роман наш Владимирович в ответ задвигает целую телегу о том, что правила написаны не зря, их надо соблюдать и норма питания прописана точно. И вот «на карантине осуждённый должен привыкнуть к этой норме». Таким образом его «готовят».
Я говорю: «Ну вы же понимаете, что сейчас подвели целую теорию под простой факт — вы у человека только что отняли кусок хлеба. Буквально».
Все молчат и явно думают о том же самом. Роман Владимирович снова про правила, которые превыше всего.
Ну в итоге завтрак закончился, мы ушли, оставшийся хлеб выкинули.
Сижу «на лекции». Приходят люди и просто зачитывают скороговоркой части ПВР.
После того как я просто отказывался на них сидеть и в результате нескольких кругов переговоров добился права быть «на лекции» с тетрадкой. Типа, конспектирую.
Оказывается, тут делают новые паспорта тем, кому подходит срок замены. Мне летом исполняется 45, и надо менять. Соответственно, сделают паспорт здесь.
Спрашиваю чувака, который в карантине, но уже был в отряде и сидит здесь несколько лет:
— И чего, я буду в фото на паспорте лысый и в робе?
— Будешь лысый, но вместо робы они прифотошопят тебе костюм.
Не хочу костюм, лучше уж в робе быть на паспорте.
Продолжаем «смотреть лекцию». Это реальное издевательство и унижение человеческого достоинства. Видеолекция — это фильм по какой-то местной сети, он прерывается и зависает каждые 4–5 секунд. То есть чувак на экране говорит предложение, потом зависает на 10 секунд, потом продолжает с 11-й секунды. И мы «смотрим» лекцию, две трети которой отсутствуют.
16 марта 2021
Оля и Вадим приходили вчера вечером. Как я и думал, они меня нашли ещё в пятницу, но им врали, что меня здесь нет.
Написал текст поста в инстаграм, где назвал колонию «дружелюбным концлагерем».
Конечно же, сегодня пришла ОНК. Владимирская ОНК известна тем, что прямо обслуживает интересы тюремщиков. Соответственно, одна из причин, почему здесь беспредел. ОНКшники везде ходят и говорят: «Всё хорошо, никого не бьют, никаких нарушений нет». Ну вот и сюда пришли за этим. Ответ ФСИН на то, что все возбудились вчера после моего поста.
Поэтому, когда начальник отряда сказал мне: «Вас хотят видеть два представителя ОНК», я вежливо отказался. Сказал, что прошу оставить их телефоны и имена, но выйти пока не могу.
А сам подумал: «Ща их сюда приведут».
Так и вышло. Через несколько минут дневальный сделал страшное лицо и замахал руками: вставайте, мол.
Все вскакивают по стойке смирно, я просто встаю. Начальник отряда заходит и просит меня выйти в коридор. Там двое в гражданском, начальник колонии и полковник незнакомый, явно из областного управления.
— Здравствуйте, мы из ОНК.
Я постарался с ними говорить, но при этом ничего не сказать. То есть явно подментованные липовые «правозащитники», но хамить им не за что вроде.
Максимально вежливо расспросил их об их работе, сказал, что пока комментировать работу колонии рано, я ведь здесь недолго.
— Ну а жалоб вы не имеете, верно?..
Я отдельно оговорил, что можно сказать СМИ.
Очень любезно распрощались.
Приезжал Алексей Липцер, один из моих новых адвокатов, он внук Льва Пономарёва. Иронично.
Пока говорил с адвокатом, так же сидя, спина разболелась просто невыносимо. В ногу правую начало отдавать. Реально тяжело идти. Ещё и Алексей меня запугал. У него тоже проблемы со спиной, и он говорит, что если отдаёт в ногу, то могут быть очень плохие осложнения.
Решил даже попросить опера, который меня водит к адвокатам,
