свободна от всех подозрений и обвинений. Я расскажу, как задумал это преступление, нашел для него исполнителей, организовал собственное алиби, в общем, все изложу.

– Хорошо, рассказывайте, – заявил Гуров, повернулся к майору и посмотрел на клавиатуру.

Моторный, в свою очередь, кивнул в знак понимания и сел писать протокол допроса.

– Я еще в конце прошлого года понял, что жить с Леной не смогу, – начал свой рассказ Переверзев. – Надо было разводиться, но при этом я потерял бы значительную часть своего состояния, а этого мне не хотелось. Выход был один. Лена должна исчезнуть в результате несчастного случая. Оставалось только организовать таковой. Я случайно узнал об одном человеке, который брал заказы на дела подобного рода. Этого субъекта звали Геннадий Данилов, он жил в Самаре. Я поехал в этот город, нашел Данилова и договорился с ним о ликвидации моей жены. Он сказал, что ему одному будет трудно исполнить подобный заказ, и привлек к этому своего знакомого Шилова. В середине сентября мы вместе приехали в Костюково. Я помог киллерам выбрать место для убийства на берегу Сити, а сам занялся устройством своего алиби. Мне это было легко сделать, поскольку я точно знал день и час, когда будет совершено это преступление. Когда Лена не вернулась домой после полуночи, я понял, что дело сделано, и позвонил в полицию. Ну а остальное вы знаете.

– Нет, мы еще не все знаем, – поправил его Гуров. – Ведь вы дали Данилову еще два заказа. Сначала вы приказали ему убить своего подельника Шилова, а затем навели его на меня, дали адрес турбазы, где я жил. Скажите, почему вы решили устранить Шилова?

– Шилов оказался человеком ненадежным, – ответил миллионер. – Он был алкоголиком, пил практически непрерывно. Данилов уже в первые дни начал жалеть о том, что привлек его к делу. Он мог выдать нас в любую минуту, проболтаться по пьяному делу. Собственно говоря, решение о его ликвидации принимал не я, а Данилов. Ему тут была прямая выгода. Ведь весь гонорар от исполнения заказа оставался ему.

– А меня вы почему решили убрать?

– Вы слишком глубоко и быстро начали копать, – проговорил Переверзев, кивнул на майора и продолжил: – Ведь местная полиция легко проглотила версию о том, что убийцей является Ванька Кострикин. Все шло к тому, что дело вскоре уйдет в суд и его объявят убийцей. Но тут явились вы и испортили нам все дело. Я решил, что если вас убрать, то положение еще можно поправить. Не получилось.

– Вы дали Данилову убежище на вашей турбазе, чтобы он мог отсидеться там?

– Да, он должен был отсидеться, пока все не стихнет.

– А Лидия Соколова знала о вашем замысле убить жену, а затем устранить и меня?

– Нет, Лида не знала ничего. Я ей об этом ни слова не говорил.

– Вы можете повторить эти показания во время очной ставки с Даниловым? – спросил Гуров.

– Да, конечно, – ответил миллионер. – Данилов вряд ли сможет мне возражать. Ведь я говорю чистую правду.

– Да, исчерпывающее признание, ничего не скажешь, – произнес Гуров, повернулся к майору и спросил: – Как, ты успевал записывать?

– Не все, – отвечал Моторный. – Но минут через десять протокол будет готов.

– Минут через десять, – повторил Гуров его слова, поднял глаза на Переверзева и произнес: – А ведь я покривил душой, когда сказал, что вы сделали исчерпывающее признание. Пока налицо только часть такового, даже не половина, а поменьше. Ведь у нас остается еще несколько преступлений. На кого прикажете записать их?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – растерянно произнес миллионер.

– Я говорю о смерти учителя Семена Герасименко, – сказал Гуров. – Он был убит в прошлом году, на том же самом месте, что и ваша жена. У меня есть все основания полагать, что это сделала та же парочка, то есть Шилов и Данилов. Герасименко лишился жизни потому, что был нежелательным свидетелем. Чего именно? Кто дал заказ на его устранение? Давайте, Переверзев, рассказывайте. Раз вы уже начали давать признательные показания, то идите до конца. Итак, я повторяю свой вопрос. Это вы дали задание киллерам убить Семена Герасименко?

Денис Переверзев выглядел явно растерянным. Он приготовился к своему признанию и к сопутствующим вопросам. Но вот этот поворот дела стал для него явно неожиданным. Он не знал, что сказать.

– Нет! – наконец-то заявил миллионер. – Не надо на меня всех собак вешать. Ведь Герасименко, насколько я помню, погиб в результате несчастного случая. Мне об этом ничего не известно.

– Но вы сами себе противоречите, Денис Анатольевич, – сказал Гуров. – В первой фразе говорите, что Герасименко погиб в результате несчастного случая. Во второй утверждаете, что вам ничего об этом не известно. Значит, вы что-то знаете, следили за этим делом, раз так уверенно повторяете версию о несчастном случае. Вы уж, пожалуйста, выберите что-то одно.

– Не знаю, куда вы клоните, – упрямо проговорил миллионер. – К событиям прошлого года я никакого отношения не имею.

– А к смерти Бориса Соколова вы тоже не имеете отношения? – спросил Гуров.

При этих словах лицо Переверзева потемнело. Эта фамилия для него явно многое значила. Но говорить об этом он явно не собирался.

– Я и так рассказал вам достаточно, – заявил он. – Больше мне не в чем признаваться.

Гуров пожал плечами, повернулся к Моторному и спросил:

– Протокол готов?

– Практически да, я как раз пишу последнюю фразу, – отвечал майор.

– Давай, выводи на принтер и распечатывай. Пусть он подпишет. Сразу заполни представление в суд о заключении под стражу. Тогда съездишь с ним в суд, получишь решение и определишь его в СИЗО. Потом вернешься сюда, и мы посовещаемся.

– Хорошо, – отвечал Моторный, распечатал на принтере все шесть листов протокола допроса и передал их Переверзеву.

Пока тот читал их, майор написал и представление для суда. Затем он вызвал конвойную машину и вместе с миллионером вышел из кабинета.

Гуров провожал Переверзева взглядом и по-новому оценил его поступок. Входя в здание управления, тот точно знал, чем для него закончится этот визит. Он был готов сесть в тюрьму, но почему пошел на этот шаг?

Оставшись один, Гуров встал и принялся ходить по кабинету. Время от времени он возвращался к столу, перечитывал то или другое место из показаний Переверзева, данных только что, и снова принимался шагать и размышлять.

За этим занятием его и застал Моторный, вернувшийся в управление. Майор выглядел очень довольным.

– Ну что, можно покупать коньяк? – спросил он, войдя в помещение.

– Это с какой же стати? – спросил Гуров.

– Как «с какой»? Дело ведь закрыто. За каких-то