Рома подходит к спящей Аришке. Любуется дочерью.

— Красавица она у нас.

— Еще какая, — не сдерживаю улыбки.

Пока Рома был в командировке, я очень много думала. Ночами сон не приходил, мысли ураганом кружили в голове. Хотелось найти правильные ответы, принять верное решение. Но я так до конца и не знаю.

Николай после того случая появляется редко. Ходит угрюмый и ничего мне не говорит. «Потом все расскажу. Пока не готов». Вот его неизменный ответ.

Артем это время раскапывал информацию. Я его познакомила его с Игорем. Они быстро нашли общий язык. Сотрудничают по благотворительным фондам, Артем помогает Игорю с его личными делами, и конечно, работаю над безопасностью Романа.

Мне желание мужа во всем сознаться не понравилось сразу. Потому я решила действовать на опережение и позаботиться о его подушке безопасности. А выяснилось, что Рома-то и не убивал. Артем за эти дни сделал колоссальную работу. Даже нашел подлинную экспертизу травм Вениамина.

Игорю мгновенно доложили, что Рому на работе ищет полиция. Я сазу же позвонила Артему и он поехал.

Обидно, что узнала я это не от мужа. Он все так же скрытен. Это очень расстраивает.

А ведь не узнай мы об всем, Рома бы сознался. Потому как груз вины не давал ему дышать. Страшно даже думать о последствиях его поступка. Но к счастью, мы справились. Да, Роме в любом случае еще придется беседовать с полицией, давать показания. Но с ним будет Артем, и я верю, что все страшное уже позади.

— Прости, — говорит Рома, когда мы оказываемся одни в комнате. — Эти привычки уже въелись в меня. Я очень хочу от них избавиться. Лерочка, я готов меняться…

Родные глаза смотрят на меня, чувствую, насколько он искренен. Как сам мучается от своих же поступков. Жалко, безумно жалко, так хочется видеть счастливую улыбку на его лице. Чтобы наконец-то вздохнул с облегчением.

— Знаю, — устало опускаюсь в кресло. Муж садится напротив меня.

— Я в командировке познакомился с потрясающей семьей Павлом, Любой и их парнями-близнецами. Они помогли мне на все взглянуть под другим углом. Показали, какой может быть настоящая семья, где нет горы тайн, лжи и всего, что окружало нас. Павел психолог, ему я смог все рассказать. Но сначала я раскрылся Любе в поезде. Знаешь… как прорвало…

Его слова отдают радостью и болью… Со мной его не прорывало на откровенность. Печально, но факт.

— А меня ты защищаешь, оберегаешь, но не изливаешь душу. Тебе тяжело показать мне боль твоей души, — вздыхаю.

— Лерочка, ты хрупкая, нежная, и я как подумаю, что своими откровениями заставлю тебя волноваться, у меня язык к небу прилипает, и рот на замок. Слова из себя не могу выдавить, — сейчас он старается, говорить откровенно, не приукрашивает правду. И я это ценю.

— А потом, то, что ты скрывал, выливалось на меня ведрами помоев. Поверь, это гораздо болезненней.

— Мы с Павлом и об этом говорили. Я веду работу над собой, и буду и дальше созваниваться с ним. Он жене помог преодолеть ее проблемы, избавил от психологических травм, полученных в детском доме. Он ас в своем деле. И если захочешь, можем организовать несколько групповых сеансов, — Рома говорит с запалом, с неизменной надеждой. — Если бы только ты… — смотрит мне в глаза, открыто, словно впервые в жизни приглашает заглянуть к нему в душу, — Простить меня…

— Ром, я простила тебя. Моя сестра несла в себе полжизни обиды, и к чему это ее привело?

— Простила? — он вскакивает с кресла, подлетает ко мне, берет за руку. Целует каждый палец. — Лерочка, любимая, единственная, — жадно вдыхает мой запах.

— Я понимаю, почему ты так поступал. Знаю, как нелегко тебе было одному противостоять нашим родственникам. Я все это очень долго анализировала. И всю жизнь тебе буду благодарна, что уберег меня от нависшей опасности.

— Я должен был тебе все рассказать. Открыться, еще в начале наших отношений. Тогда наша семья была бы гораздо крепче, — продолжает прижиматься губами к моей руке.

Я поднимаюсь с кресла. Мы стоим друг напротив друга. И я даже сейчас не знаю, что делать…

Сомнения… их так много… Но есть и понимание, что вопреки всему пережитому, он не стал для меня чужим.

Я не словами простила… сердцем… Но… есть очень много этих «но»… И мои сомнения вряд ли сейчас развеет даже Рома…

— Прошлого не вернуть, не исправить, — закусываю губу. Сердце бешено стучит.

Мы стоим перед чертой. Сделаем шаг вместе или все же по отдельности?

— Но есть сегодняшний день, впереди будущее. Я готов говорить, исправляться, работать над собой. Лерочка, я все, что угодно сделаю! — дрожащими пальцами проводит по моей щеке.

— А можно ли склеить разбитую чашу, Ром? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Давай, попробуем, любимая!

Эпилог

Три года спустя…

Лера

Собираю сумку, сегодня нас с маленьким Юрочкой выписывают. Невольно слезы наворачиваются на глаза. Сколько всего пережито с момента моей предыдущей выписки с Аришкой. Жизнь изменилась, произошло полное переосмысление ценностей, приоритетов. Эти годы всех нас поменяли.

Отчего-то страшно переступить порог палаты. Сегодня прошлое подняло голову, посыпанную пеплом, и пытается вселить страх, у него это получается на несколько мгновений. Но я старательно гоню его прочь. Теперь все иначе. Прошлое не вернется.

Подхожу к сыночку. Вытираю слезы радости. Как же он похож на своего отца. Юрочка словно провел черту под прошлым, отрезав от нас все плохое. Я верю, что теперь впереди только светлая полоса.

Иду по коридору с медсестрой. Знаю, что у выхода меня ждут родные. Но волнение не отпускает. Гулкие шаги на лестнице, через секунду из-за поворота появляется Рома.

— Лерочка, знаю, тебя там все ждут. Но я должен был тебя увидеть перед… — осекается. Прошлое и к нему заглянуло на огонек.

Не удивительно, тогда все началось с моей выписки из роддома.