как Бастард или донимаемой всеми, как полигеном? Вы ее в список надеюсь не вносили? — поинтересовался Кирилл, на что мне захотелось по его гладко-выбритой голове чем-нибудь тяжелым ударить, можно стопкой документов. Начинал нервничать, выводы которые делали не нравились.

— Я на идиота похож, отдать самку на растерзание голодным львам?

Оба замолчали, холод ледяным порывом пробежал по спине и рукам, а в груди завертелся..

— Ты хочешь сказать… что я оставил дочь без своей и твоей защиты, — мягко раскачивался, формируя в мыслях ответ, пальцем ткнул в Кирилла на последнем слове и вновь продолжил озвучивать. — А в это время какой-то влиятельный сукин сын пытался все это время добраться до нее и обрюхатить? Я правильно понял?

Пока наливал повторно в бокалы горячительный напиток, Кирилл ответил на мои вопросы:

— Это, конечно, одна из многих версий, но… похоже так…

* * *

POV Вильмонт.

Больше не разговаривали и не спали целых шесть дней. Я поверить не могла, ну ладно, четыре дня месячные, но два дня Аристократ не смотрел на меня и не появлялся ночами. Вот это странно. Неужели, я наконец-то надоела? Отчего же не выгонял из своего родного дома в форме пианино?

Я должна быть рада. Когда встречались в университете ненароком ждала с легким нетерпением или волнением, что сейчас расскажет о скуке. Что мое тело больше его не волновало, достаточно наказана и толку от меня ноль.

Я буду безмерно счастлива вновь оказаться в общежитие, видеть подруг. Буду рада от него освободиться… наверное… я не боялась услышать слова о скуке рядом со мной. Я ждала с нетерпением, честно… наверное…

* * *

POV Хаски.

Подумать только, я ночевал в общежитие, когда Ананина у меня дома в пианино. Неделю здесь зависал, прячась то ли от нее, то ли от себя.

Как будто пушку подставили к виску и сказали прыгать с отвесной скалы. Выхода нет, перед глазами пустота и безграничная тьма. Не выбраться, под прицелом пушки. Охранника рядом нет, только ствол, я, и эта скала, с которой если не прыгнешь тебе помогут.

Последние шесть дней это странным образом и испытывал. Мучительные ощущения, они терзали мысли, раздирали на жалкие лоскуты.

И сейчас смотрел в планшет, по идее надо было изучить подробно договор, представленный младшим Барсом. А мысли, разорванные в голове, не собирались в нормальное привычное состояние, слишком растревожены.

Не мог сосредоточиться на словах, исковерканных, сложных предложениях. Барс максимально запутал договор. Придется юристов натравлять, единственное понял.

Барс отправил договор неделю назад, а я молчал, сегодня только открыл. Барс написал смс сейчас поздно ночью.

«Посмотрел договор? Что-то не устраивает?»

Если бы был уверен в себе и в выгодности сделки не торопил. Очевидно, боялся отца и своего раскрытия. На ответ негласно давалось две недели от партнера, у меня в запасе неделя, значит Баллийцу нужна скорость.

«У меня будет условие», — отправил ему послание.

Теперь понятно, Барсу этот контракт необходим, как воздух, убьют в буквальном смысле без него.

«Какое?»

«Яхонт? Ты не находишь, что это будет честно? Кому конкретно не удружил на вашей территории? Поверь, ложь я пойму сразу. Имя назови, ты должен догадываться, кто его убрал».

Больше ответов от Барса не было, значит, решался, или в ускоренном темпе заметал следы.

Я ничем не рисковал, не считая мнимой выгоды, которую получу в случае заключения договора, а Барс шел на огромный риск против отца.

Дверь в кухню отворилась.

— Прювеееттт, — насмешливо поднял руку Макс, входя в кухню. Что ему здесь понадобилось в два часа ночи? Должен быть у себя в квартирке ну или на худой конец у девушки.

Не услышав взаимного приветствия, Макс выразительно посмотрел на чашку в моих руках:

— Кофе? Бодряк на ночь?

Этот Аристократ причина тянущего ощущения в груди и в мыслях. Пушку держал Макс возле виска. Почему-то хотелось, чтобы возле отвесной скалы стоял этот мудак не в силах вырваться.

У меня никогда не было ненависти к людям, но вот это создание мира человеческого стало самым уродливым, противным персонажем в моей жизни. Как раньше, был равнодушен, сейчас негатив скопился вокруг друга. Элементарно сказать привет не мог выдавить из себя.

— Что понадобилось здесь? — очень не дружелюбно спросил, подхватил чашку и отошел к умывальнику. Не стремился скрыть в голосе раздражение, слишком мерзко в груди, но смешок расслышал.

Этот человек посмеялся надо мной? Резко опустил чашку на стол и повернулся в его сторону.

— Ты меня ненавидишь? За что это, Хаски? Я думал у нас партнерско-дружеские отношения? В конце концов, я охраняю твою задницу и задницы твоей семьи? — хорошо промолчал, что на его защиту давно не надеялся, доверяй, но проверяй.

— Дай догадаюсь, — поднес палец указательный к губам и жизнерадостно объявил. — Это из-за Ананиной? Да?

Ну его на хрен, собственно. Пусть трахает Бастарда сколько влезет, делиться девочками принято в нашем обществе. Будущая жена потеряла девственность с этим уродом, и я не парился. Пусть и любовницу трахает, не жаль.

Взял планшет, засунул под мышку. Весь настрой рабочий сбил, прошествовал в сторону двери. Макс стоял рядом в проходе.

— Да ладно, не злись? Что поделаешь, Бастарды? Им главное кошелек побольше и хуй потолще. А ты почему расстроился, как она тебя привязала к себе.

И этот мудак начал ржать, как долбанутая на голову, взбесившая, сожженная пергидролем овца.

Я выдернул планшет из — под мышки, положил на ладонь, взвешивая, и со всего размаху экран переместил в лицо вдруг изменившегося парня. Улыбки стер поганец за секунду до столкновения со стеклом.

А я держал, прислонял плотно к роже Трески планшет, вдавливал в его нос, чтобы сдох. Сжимал другой рукой плечо Макса, а тот пытался сопротивляться, бесполезно.

Я не отпускал, давил. Давил. Крошил экранную матрицу. Чуть наклонил планшет прислоняя со всей силы уголок электронного устройства в челюсть друга. Не удовлетворенный полученным результатом, переместил планшет боковой стороной, тоненькой к горлу парня. Перекрыл кислород в глотке.

— Засунь свои поганые мысли к себе в штаны, мудило!

Надавил сильнее в заключительный раз, услышал как захрипел Трески, и только тогда отпустил планшет. Посмотрел на то, что произошло с гаджетом, видимо были трещины на нем до удара. Разбитое стекло, сотни изуродованных полосок. Ничего не видно. Слабо изуродованное гневом лицо смотрело на меня из темноты. Отвратная рожа!

Подкинул предмет на стол и удовлетворенно вышел за дверь.

Пусть мне не трахают мозг. Ананина — моя добыча, ни больше ни меньше.

Глава