— Правда — Анфиса закусила губу, чтобы не напугать своего мужчину слезами счастья рвавшимися наружу.

— Я тебя сильнее люблю. — Сердце Антона бешено отбивало ритм, грудину жгло от нахлынувших чувств, сейчас он четко понимал, что эта рыжая девушка — самое дорогое сокровище его жизни. — Как насчет салатика? Ты мало поела. — Уговаривал парень свою женщину покушать. — Завтра будешь жалеть. — Мужчина положил на тарелку любимой салат, и, зная, что Анфиса любит рыбку, пристроил на краю тарелки два кусочка селедки.

— Спасибо — Анфиса развернулась к столу готовая попробовать все, что ей так заботливо наложил муж, и неожиданно поняла, что съесть ничего не сможет. Запах обожаемой ей рыбки, показался сейчас самым отвратительным на свете, даже тошнотворный комок начал подниматься со дна желудка.

— Убери это — Антон непонимающе уставился на Анфису. Девушка зеленела прямо на глазах.

— Что убрать? — От волнения Васильев растерялся.

— Селедку, — Анфиса вскочила со стула, прикрывая рот, бежала из зала, видимо на сегодня ее веселье закончилось.

46

— Ну, ты вчера нас и напугала, девочка моя — Тамара Николаевна вглядывалась в лицо старшей дочери, сидя напротив нее за столом на кухне в квартире Васильевых. — Убежали с Антоном ни слова не сказали. Я же переживаю за вас всех. — Покачала головой, не пряча осуждения в глазах.

— Да там не до меня было. — Свела брови Анфиса, и примирительно улыбнулась, обхватив двумя руками ладонь матери, лежавшую на столе.

— У врача была?

— Нет, на завтра только записалась.

— Я с тобой поеду.

— Маааааам — возмутилась рыжая, — я же не маленькая, чтобы меня за ручку к гинекологу вести. И так все понятно, пусть только проверят, что все нормально, и все.

— Нет. — Воспротивилась Тамара — это мой первый внук, и я хочу быть в курсе всего, что с ним происходит.

— Да у меня еще даже живота нет — пыталась убедить мать передумать, и не таскаться с ней по больницам. И у меня муж есть, Антон обещал свозить в больницу. Мы что, всей семейством будем на приемы ходить?

— Ой, ладно, уговорила — сдалась Тамара Николаевна, — но только чтобы Антон был рядом.

— Да он сегодня уже мне надоел своими звонками, переживает о моем самочувствии, и если еще ты подключишься, я повешусь.

— Тьфу на тебя — женщина стукнула по столу ладошкой — не смей так говорить.

— А вы не опекайте меня, я просто беременная, а не больная.

Анфиса радовалась своему положению, большинство ее подруг уже имели детей, а кто и по двое, а она вот, припозднилась. Нет, наоборот сейчас самое время рожать, потому, что, наконец, рядом мужчина, с которым она готова вместе идти по жизненному пути до конца.

Когда ее выворачивало в туалете ресторана, где проходила свадьба ее младшей сестры, Анфиса поняла, что ее подозрения оправдались, она точно беременна. И купленный тест по дороге домой подтвердил ее положение. Антон радостно воспринял эту новость, и совсем не удивился, узнав, что его рыжая залетела.

— Мои старания не прошли даром — все, что он сказал своей жене, лукаво подмигнув ей и поцеловав в губы.

Первые три недели Фису одолевала тошнота. В любое время суток ее мутило, она просто лежала пластом, смотреть на еду было невыносимо, не говоря про то, что бы ее съесть. Все это время, озабоченный ее состоянием муж крутился вокруг, пытаясь угодить, каждый раз принося ей чего-нибудь пожевать. Благодаря настойчивому желанию Васильева накормить жену, молодые выяснили, что организм беременной переносит только зеленые яблоки.

Анфиса открыла глаза, привыкшая к тому, что ей все время нехорошо, сначала и не поняла, не почувствовала изменений. По привычке прошла на кухню, выпила стакан воды, и замерла, вдохнула полной грудью. Хорошо — то как! И желудок заворчал, требуя наполнить его. Видимо он тоже устал переваривать яблоки и воду. Захотелось чего — то такого, знать бы только чего.

Антон вышел из ванной, потянул носом и не поверил, дома пахло едой. Это просто чудо какое — то! На кухне у плиты, пританцовывая, любимая женушка варганила яичницу с колбасой, с набитым ртом пытаясь подпеть работающему телевизору, где по музыкальному каналу крутили новый хит. Испытал огромнейшее облегчение от того, что Анфиса, наконец, порозовела, и повеселела.

— Доброе утро — пристроился сзади к своей ненаглядной и прижался к ее щеке губами — я так рад, что моя рыжулька вернулась.

В ответ получил лучезарную улыбку и нежный взгляд.

— Садись, сегодня у тебя снова будет завтрак.

Как же он соскучился по совместным приемам пищи, последнее время, чтобы не раздражать любимую запахами он питался в офисе. Улыбка так и лезла на лицо, день сегодня будет замечательным. Сел на табуретку, развернулся к столу, и обескуражено уставился на ЭТО. Перед ним на тарелочке красовался огромный бутерброд. Половина батона разрезана вдоль, намазана клубничным вареньем, это нормально, но вот лежащие сверху соленые огурцы его смутили. И вот это его дражайшая супруга сейчас жует?

— Ну как? Вкусно? — Не мог ничего сделать со своим лицом, он конкретно ощущал, как его челюсть отвисает, а когда Анфиса откусила огромный кусок от этого «ужаса», при этом закрыв от удовольствия глаза, его льдинки готовы были вылезти из орбит.

— Я тоже понимаю, что так не правильно, — оправдываясь, говорила девушка — но сейчас хочу именно это. — Снова поднесла бутерброд ко рту, и, заметив на лице мужа замешательство, рассмеялась.

Когда Антона перестали шокировать Анфисины закидоны с едой, она поразила его в другой области. На четвертом месяце беременности жена начала липнуть к нему, соблазнять, зажимать при всяком удобном случае. У них никогда не было проблем с сексом, но сейчас казалось, рыжая готова не слазить с него с утра до вечера.

— Антон, прикуси еще — Анфиса стонет, обхватывает голову мужа, зарывается пальцами в его коротких волосах — я хочу, укуси.

— Дорогая, ты стала такой чувствительной, я просто сейчас взорвусь от желания. Твоя грудь — он снова смял одну в своей ладони, и аккуратно прикусил рядом с ареолой, выполняя желание жены — она так налилась, так и хочется съесть.

— Есть не надо, немного надкуси только, а то нашего сына или дочку кормить не чем будет.

— Обожаю тебя. — Антон переключился на сосок. Анфиса выгнулась, подавая мужчине свои полушария.

Игра в постели затянулась, Анфиса изнывала от желания, и не понимала, почему Антон медлит, ее