— Сидеть! Сиди, я сказал! Даже не думай!

— Уберите руки, товарищ майор, — прошипел экспат, едва сдерживаясь, чтобы не переломать руку полкового контрразведчика минимум в двух местах. — Христом богом прошу, уберите!

— И не подумаю, — жаль, что Дмитрий Вячеславович не знал, насколько он сейчас близок к тому, чтобы стать законной добычей разъяренного мантиса, у которого пытаются забрать его самку. — Сел ровно, налил стакан и выпил. За товарища Сталина! Ну⁈

Григорий страшно скрежетнул зубами, но нехотя подчинился. Набулькал в граненый стакан водки «с горочкой» и шарахнул залпом.

— За товарища Сталина!

— Вот и молодец, — похлопал его по плечу Карпухин. — А с Остаповой ничего не случится. Сейчас все урегулируем. Неужто думаешь, мы совсем мышей не ловим?

В самом деле, возле места конфликта нарисовался давешний полковник-москвич, который на чистом английском — ну точно, шпион! — молниеносно навешал бузотеру лапши на уши и утащил того за стол. Где немедленно заставил американца накатить стакан. А потом еще один. И вскоре грубиян мирно захрапел, упав мордой на стол.

— Салатик ему надо подставить, — с ненавистью сказал Дивин, прожигая обидчика злым взглядом.

— Зачем? — удивился контрразведчик.

— Чтобы помягче было.

— Ах-ха-ха! — мелко засмеялся Дмитрий Вячеславович. — Хорошая шутка, надо запомнить.

— Скоты! — выругался Григорий, отворачиваясь. — Я на улицу, пожалуй, пойду. Там покурю, а заодно продышусь. А то здесь уже хоть топор вешай, кислорода ноль.

— Сходи, сходи, — покивал Карпухин. — А я здесь за порядком пригляжу.

На узеньком крылечке столовой было пусто. Экспат постоял неподвижно несколько секунд, привыкая к темноте. Вскоре она отступила, сменившись привычной серо-зеленой картинкой. И теперь Дивин ясно видел неподалеку силуэты большого количества людей, который расположились по периметру столовой. Охрана. И когда только успели появиться, в «дугласе» ведь их точно не было. Не сходится по цифрам. Приехали заранее? Точно, накануне возле блиндажа контрразведчика стояли две наглухо закрытые брезентом полуторки. Видать, тогда-то коллеги Карпухина на территорию полка и просочились.

— Огоньку не будет?

Григорий потянулся к нагрудному карману гимнастерки за зажигалкой, а потом вдруг сообразил, что к нему обратился один из союзников. Англичанин. Погоны полковничьи. И по-русски разговаривает практически без акцента. Если не прислушиваться, то вообще не заметишь. Ишь ты, еще один шпион. Правда, на этот раз чужой. Хотя, своих вроде принято называть разведчиками?

— Здорово по-нашему балакаете.

— Почему «по-нашему»? — оскорбился «англичанин». — Это и мой родной язык.

— Вы что же, русский? — удивился экспат.

— Ну да, — ухмыльнулся собеседник. — Не делайте такое удивленное лицо, ничего экстраординарного. Князь Гагарин. Из России выехал после октябрьского переворота.

— Из «беляков», выходит? — определился Дивин.

— Еще чего! — фыркнул полковник. — С Советами не воевал. В германскую нахлебался до сыта, желания браться за оружия против своего народа не было. Но и строить с вами светлое коммунистическое будущее тоже. Так что, предпочел уехать.

Ага, мели Емеля, недоверчиво усмехнулся про себя Григорий. А в армию британскую тебя за красивые глаза приняли. И чином заодно пожаловали. Нет, дружок, ты свой мундирчик явно заработал.

— Не боитесь, что у наших органов к вам вопросы возникнут?

— Гэпэу? — засмеялся Гагарин. — Нет, капитан, не боюсь. Поверьте, в Москве, на Лубянке, те, кому надо, и так прекрасно обо мне знают все или почти все.

— Я надеюсь, вы меня вербовать не собираетесь? — с сарказмом поинтересовался Дивин.

— А надо? — удивился князь. — Бросьте, что такого интересного мне может поведать обычный летчик? Без обид, капитан. Уж извините, коль расстроил, но здесь я по другому поводу. Поэтому расслабьтесь. Эх, ночь сегодня до чего замечательная! — он с удовольствием вдохнул прохладный воздух.

Ну точно, специалист по России, понял экспат. Кстати, если бы только эта контра недобитая знала, с кем на самом деле он сейчас разговаривает! Наверное, сожрал бы свой галстук за возможность вывезти его к своим нынешним хозяевам. Впрочем, не будем баловать супостата, пусть себе живет в блаженном неведении.

— Кстати, капитан, удовлетворите мое любопытство, — снова обратился к Дивину липовый англичанин. — А вы специально над моим коллегой решили поизмываться за его недоверие к вашим заслугам или это получилось случайно?

Григорий слегка покраснел.

— Ну, разве что, самую малость, — смущенно признался он. — Так, решил продемонстрировать обычные противозенитные маневры под огнем противника. По нам ведь из всего лупят, даже из автоматов и винтовок. По головам ведь у фрицев ходим. Каюсь, не рассчитал маленько.

— Да нет, как раз приземление вышло донельзя эффектным! — тихонько хохотнул Гагарин. — Вашим техникам должно быть пришлось здорово потрудиться, чтобы отмыть и проветрить кабину стрелка.

— Бывает, — развел руками экспат. — Я иногда после тяжелого вылета и сам — нет-нет, — а проверяю, когда наружу из самолета вылезаю, сухой парашют или замарал, — признался он.

Князь на мгновение замер, а потом засмеялся уже в полный голос. И чего ржет как конь, недоуменно подумал сбитый с толку Григорий, обычное ведь дело. Житейское.

Глава 6

— А потом этот пьяный чудак начал требовать, чтобы Мишка-сержант из роты охраны ему какую-то классическую муть исполнил. Это на гармони-то! — один из помощников Зотова, кругленький пухлощекий лейтенант с одинокой медалью «За боевые заслуги» на груди, заливисто рассмеялся. Его собеседник, худощавый старлей из метеослужбы с большой родинкой на щеке, с интересом спросил, улыбаясь.

— И как, сыграл?

— Я тебя умоляю, Федюня! — лейтенант даже глаза закатил в притворном ужасе. — Он же кроме народных песен больше ничего отродясь не играл. Самоучка. Наловчился у себя в деревне на свадьбах пиликать и все. Так что только глазами похлопал, в затылке поскреб и руками развел. Батя мгновенно сориентировался, толкнул тост за братство союзническое, а его втихую быстренько отослал от греха подальше. На этом все и закончилось. Не веришь? Вон, можешь товарища капитана спросить.

— Верно, все так и было, — подтвердил Григорий. Он сидел за столом в ожидании начала совещания и лениво слушал вполуха треп других офицеров. — Американец спьяну решил выпендриться и домотался до гармониста. Можно подумать, ему патефона было мало. Вот Хромов скандал и погасил.

— Да и правильно! — горячо воскликнул «ветродуй»[2]. — Ишь, обнаглели. Думают, раз он наши союзники, так им все позволено.

— Ты бы поменьше орал, Федя, — опасливо отодвинулся от него штабист. — Не дай бог, Карпухин услышит. Какие-никакие, но все же друзья. Договор у нас с ними.

— Брось, лейтенант, не мороси, — поморщился Дивин. — Ничего такого он и не сказал. В самом ведь деле, некрасиво тот гость заморский себя повел. Мне ребята с «ястребков» потом жаловались, что перед тем, как прилететь к нам, эти ухари пытались над «яками» нашими насмехаться. Дескать, фанерный самолет, барахло. То ли дело их «кобра»!

— И чем закончилось? — оба офицера с интересом уставились на экспата.

— Один из наших асов пообещал, что сядет на хвост «кобре» на своей «фанере» и не отпустит. Провели учебный бой и американец как ни пытался, так и не смог стряхнуть «яшку». Больше не выступал никто. Даже мировую после распили.

— Вот, — удовлетворенно сказал старлей. — О том и толкую. Слабоваты они против нас. А гонору-то, гонору.

— А откуда «кобру» взяли? — заинтересовался штабной. — Ну, если у них только «яки» были. Я ведь видел, как они к нам садились. Не было там других машин.

— Так они в тот момент на аэродроме у гвардейцев-«охотников» загорали, а у них на вооружении как раз самолеты из ленд-лизовских поставок стоят.

Делегация союзников улетела из полка Хромова через два дня. Судя по благодушному настроению заместителя Громова, когда тот залезал в «дуглас», визит прошел хорошо. Да и Батя пребывал на удивление в хорошем настроении. Валиев, ссылаясь на свою невесту, шепнул по секрету Григорию, что, якобы, практически решен вопрос переводом их командира полка в штаб воздушной армии. А это, как ни крути, карьерный рост и стопроцентное повышение в звании. Другое дело, что, как справедливо забеспокоился экспат, Хромов сейчас явно захочет доказать высокому начальству, что их выбор не был ошибкой. А это значит, что операция с уничтожением стратегически важного моста будет выполнена, не считаясь ни с чем. В таких случаях еще иногда говорили, что командир «рвет жопу за Звезду», то есть, рассчитывает получить звание Героя. Опасно под командованием такого человека оказаться, ой как