Шрифт:
Закладка:
Далее на скрижалях истории остров появляется лишь периодически. Остров упоминается в послании римлян царю Птолемею насчет иудейского первосвященника Симона Маккавея (153–134 гг. до н. э.), сохраненном в Библии (1 Макк. 15:15–24): «Тогда пришел из Рима Нуминий и сопровождавшие его с письмами к царям и странам, в которых было написано следующее: „Левкий, консул Римский, царю Птоломею – радоваться. Пришли к нам Иудейские послы, друзья наши и союзники, посланные от первосвященника Симона и народа Иудейского, возобновить давнюю дружбу и союз, и принесли золотой щит в тысячу мин. Итак мы заблагорассудили написать царям и странам, чтобы они не причиняли им зла, и не воевали против них и городов их и страны их, и не помогали воюющим против них. Мы рассудили принять от них щит. Итак, если какие зловредные люди убежали к вам из страны их, выдайте их первосвященнику Симону, чтобы он наказал их по закону их“. То же самое написал он царю Димитрию и Атталу, Ариарафе и Арсаку, и во все области, и Сампсаме и Спартанцам, и в Делос и в Минд, и в Сикион, и в Карию, и в Самос, и в Памфилию, и в Ликию, и в Галикарнас, и в Родос, и в Фасилиду, и в Кос, и в Сиду, и в Арад, и в Гортину, и в Книду, и в Кипр, и в Киринию. Список с этих писем написали Симону первосвященнику». Когда в 88 г. до н. э. царь Митридат Шестой Евпатор (132-63 гг. до н. э.) устроил избиение от 80 до 150 тысяч римлян и италиков в завоеванных им западных областях Малой Азии (и в первую очередь в Эфесе), только Родос принял и защитил немногих спасшихся беглецов. Известно, что в 58 г. до н. э. на Родосе пребывал знаменитый поборник римских республиканских традиций, видный политический и общественный деятель Марк Порций Катон Младший, прозванный впоследствии Утическим (в североафриканской Утике он покончил с собой, когда Цезарь разбил Помпея). Приветствовать его на своем пути в Рим специально заехали на Родос временно изгнанный народным восстанием царь Египта Птолемей Двенадцатый (правил с 80 до 58 и с 55 до 51 г. до н. э.) вместе со своей 11-летней дочерью Клеопатрой – будущей царицей Клеопатрой Седьмой (70–30 гг. до н. э.), знаменитой египетской чаровницей, от которой были без ума Цезарь и Антоний. Царь Ирод Великий, по свидетельству Иосифа Флавия, бывал на Родосе неоднократно: в первый раз – невольно, спеша в Рим к Антонию, чтобы упрочить свое положение: «У памфилийского берега он подвергся такой опасности, что большая часть груза должна была быть выброшена за борт; с большим трудом он спасся в Родосе, крайне истощившимся в войне с Кассием. Здесь он был принят своими друзьями Птолемеем и Саппинием и, терпя хотя нужду в деньгах, выстроил трехвесельное судно высшего калибра, на котором он… поспешил в Рим». Затем он встречался на Родосе с Октавианом после битвы при Акции в 31 г. до н. э.: «Октавиан не считал еще Антония побежденным, пока Ирод оставался верен последнему. Царь тогда принял решение идти навстречу опасности: он отправился в Родос, где находился Октавиан, и предстал перед ним без царской диадемы и без всяких знаков своего сана как частное лицо, но с царским достоинством. Чистосердечно, не скрывая правды ни в чем, он начал: „Я, Цезарь, возведенный Антонием в цари над иудеями, делал, откровенно сознаюсь, все от меня зависящее для того, чтобы быть ему полезным. Не скрою и того, что ты, во всяком случае, видел бы меня вооруженным на его стороне, если бы мне не помешали арабы. Но я, по мере моих сил, послал ему подкрепления и большое количество хлеба. Еще больше, даже после его поражения при Акции, я не оставил моего благодетеля: не имея уже возможности быть ему полезным в качестве соратника, я был ему лучшим советником и указывал ему на смерть Клеопатры как на единственное средство возвратить себе потерянное; если бы он решился пожертвовать ею, то я обещал ему деньги, надежные крепости, войско и мое личное участие в войне против тебя. Но страстная его любовь к Клеопатре и сам Бог, осчастлививший тебя победой, затмили его ум. Так я побежден вместе с Антонием, и после его падения я снял с себя венец. К тебе же я пришел в той надежде, что мужество достойно милости, и в том предположении, что будет принято во внимание то, какой я друг, а не чей я был друг“. На это император ответил: „Тебя никто не тронет! Ты можешь отныне еще с большей уверенностью править твоим царством! Ты достоин властвовать над многими за то, что так твердо хранил дружбу! Старайся же теперь быть верным и более счастливому другу и оправдать те блестящие надежды, которые вселяет мне твой благородный характер. Антоний хорошо сделал, что больше слушался Клеопатры, чем тебя, ибо благодаря его безумию мы приобрели тебя. Ты, впрочем, кажется, уже начал оказывать нам услугу; Квинт Дидий пишет мне, что ты ему послал помощь против гладиаторов. Я не замедлю официальным декретом утвердить тебя в царском звании и постараюсь также в будущем быть милостивым к тебе, дабы ты не имел причины горевать об Антонии“. После этих дружелюбных слов Октавиан возложил диадему на царя и о дарованном ему царском достоинстве объявил в декрете, в котором великодушно превознес славу Ирода». Кроме того, Флавий пишет: «Родосцам он неоднократно и при различных обстоятельствах давал деньги на вооружение их флота. Сгоревший пифийский храм он еще роскошнее отстроил на собственные средства». Известно, что и родосцы, в свою очередь, построили для Ирода большой боевой корабль.
Последний удар по некогда процветавшему острову был нанесен убийцей Цезаря Кассием; когда Родос отказался поддержать его в гражданской войне против Октавиана и Марка Антония, он в 42 г. до н. э., высадившись на острове со своими войсками, разрушил город, перебил знатных граждан и конфисковал флот, казну и произведения искусства в приблизительном количестве 3000, после чего, по выражению Э. Коллиаса, в раннехристианский период Родос остался лишь тенью себя самого. В 44 году н. э. император Клавдий лишил родосцев последней видимости независимости за то, что они распяли римских граждан, но изменил свое решение в 53 г.; потом этот процесс происходил еще несколько раз
