Серафима быстро замахала головой в отрицании, но глаза ее выдают — большие и чистые, как вода в горном озере.  

Такие глаза соврать не смогут. Я еще не знаю, какую подставу решил замутить Баженов, но чувствую, что девушка, икающая от страха, здесь в роли пушечного мяса.

Даже жалко ее становится… Немного. Мне здесь больше делать нечего. Бригада подкормленных криминалистов соберет необходимое, мои люди проследят, чтобы подлога не было.

— Мы уезжаем. Иди за мной!

Я полон желания разобраться немедленно, но движения у Серафимы вялые, медлительные.

— Ты идешь?

Кивает. Но как бы в обморок не свалилась! Наклоняюсь и подхватываю ее под коленями.

— Ой! — испуганно выдыхает мне в шею, чиркнув губами.

— Держись крепче.

— Меня на руках еще не носили, — пробормотала себе под нос.

— И не привыкай. Это разовая акция.

— Я вслух болтаю?

Серафима бледнеет и прикусывает губы, замирает без движения. Чувствую, как колотится ее сердце, на предельной частоте.

Загружаю в свою машину, на заднее сиденье. Нужно как можно скорее увезти девчонку. 

Во дворе полно моих людей. Внедорожник стартует с места через несколько секунд. В особняке нужно осмотреться. Этим займутся. Все на месте, работу знают…

Швыряю брелок Максиму, из числа водителей.

— Ты за рулем, — сажусь рядом с Серафимой, на заднее сиденье.

Первые минут двадцать в пути проходят за телефонными переговорами. Бросаю по телефону приказы. Ксану будут искать. Ее отца — тоже. Но, думаю, рядом со мной сидит та, кто знает много, гораздо больше, чем показывает своим перепуганным видом.

Позвонив всем, кому посчитал нужным, прячу телефон в карман.

— Где Ксана и Баженов? — задаю резкий вопрос.

— Не знаю, — отвечает Серафима чересчур быстро.

Может быть, Серафима не в курсе всего, но кое-что знает, думаю про себя.

— Ваш план, каков бы он ни был, провалится. Ты в проигрыше.

— Почему?

— Потому что… Думаешь, я буду с тобой цацкаться? — качаю головой.

— Но я же девушка. Девушек не обижают.

— Их используют! Тебя…

Серафима бледнеет, перебрасывает косу через плечо, внезапно отдергивает пальцы, запачкавшись в красном.

— Что это? — трясет рукой.

— Где?

— Волосы… Мои волосы, — всхлипывает. — В чем они?!

— А, это? — подношу к лиц Серафимы конец ее косы. — Всего лишь кровь. Мелочи жизни. Ты немного в запачкалась в предполагаемом папаше, когда упала.

Серафима дергает губами, плывет телом в сторону.

— Уберите, — закрывает рукой глаза. — Промойте. Уберите это! Пожалуйста… 

Задолбала истерить! Вытащив нож, чиркаю по косе и выбрасываю из окна внедорожника.

— Что вы сделали?!

— Решил проблему.

— Отрезав мои волосы?

Девушка гладит ровно обрезанный конец косы. Как будто сожалеет об утрате. Да чего там жалеть-то! У нее на голове этого добра — вагон. Волосы — не уши, отрастут. Тем более, я немного чикнул. Сантиметров пятнадцать, навскидку.

Через минут пять Серафима задает осторожный вопрос:

— Куда вы меня везете?

— Ты хотела стать моей женой… Поздравляю, ты на финишной прямой!

Придвигаюсь к ней, погладив по щеке. Тонкая, атласная кожа. Спускаюсь по шее пальцами, ощущая, как Серафима начинает дышать еще чаще! Грудь вздымается и опускается...

Интересно, как отреагирует на небольшую шалость? Дергаю девчонку к себе, опустив ладони на тонкую талию. Она ойкает, ударившись о меня бедром. Шлепает ладонью по моему бедру и краснеет, мгновенно отдернув руку.

Азарт заставляет шепнуть ей на ушко хрипло:

— Везу тебя домой. Проведу будущей жене экскурсию по дому. Начнем со спальни!

— Спальня? — настораживается Серафима. — Почему именно со спальни?

— Потому что я — мужчина, вечер которого прошел не по плану. Я хочу получить компенсацию. От своей будущей женушки, — ухмыляюсь.

— Что именно? — округляет глаза.

— Сама как думаешь? У жен есть супружеские обязанности!

В ответ глаза девчонки распахиваются еще больше. Ротик приоткрывается удивленно.

— Я не знаю, что вы от меня хотите, — выдает сдавленно. — Я не общалась близко с мужчинами.

— Не общалась близко? Тебе лет сколько?

— Через месяц исполнится девятнадцать. 

Совершеннолетняя. В такие годы девчонки уже понимают, что к чему, и весьма активно вступают в отношения. Серафима не в моем вкусе, но думаю, и на нее кто-нибудь западал. Ни за что не поверю, что она ни с кем ни разу не была близка!

— Отвечай честно. Ложь я чую за километр! Что и как у тебя было с мужчинами?? По глазами вижу, тебе есть о чем рассказать.

— Кое-что было, — кивает.

— Подробности, — требую.

Мне уже реально хочется узнать, что и как там произошло. Девчонка собирается с духом, сообщив шепотом:

— Несколько раз я целовалась.

Высказав это, девчонка торопится отодвинуться от меня подальше. Я, напротив, сажусь к ней поближе, разворачиваюсь корпусом в сторону Серафимы.

Внедорожник несется в сторону одного из моих домов. Есть время обдумать случившееся. Пока болтаю о чепухе, сознание обрабатывает ранее полученную информацию. Пустой треп меня не отвлекает, наоборот, помогает сосредоточиться. Забрасываю руку на сиденье, не позволяя девчонке совсем в угол забиться.

— Целовалась, значит.

— Да, я целовалась.

Целовалась она, фыркаю мысленно. И это все?! Вот умора! Кажется, я называл ее мышью. Однако она и на мышь не тянет. Так, мышонок мелкий! Встряла же по-крупному, дурочка! То ли косит под блаженную, то ли на самом деле оторванная от мира.

— Как именно ты целовалась?

— Губами.

— Что было дальше? — спрашиваю деловито.

Краснеет в ответ. Щеки заалели.

— Ничего…

— Смотри у меня, — грожу ей пальцем, легонько щелкнув по кончику носа. — Жена мужу во всем подчиняться должна. Правду говорить. Так что если ты себе лишнее с другим мужиком позволила, прямо сейчас признайся, как есть. Солжешь, я все равно найду, с кем ты развлекалась… Пострадает твой любовник! Инвалидом останется до конца своих дней!

— Ни с кем я не развлекалась!

— Но целовалась же! — нагнетаю холода в голос.