– А с чего бы ей мне звонить?

– Ну не знаю. Может, по старой памяти? Она ушла сразу после тебя.

– Нет, – холодно ответил Уэйд. – Я с ней не общался. Нам больше не о чем разговаривать. Судья прекрасно разрешил все наши вопросы.

– Черт. Отстой. Я надеялся, вы помиритесь, хотя недавно слышал, у нее кто-то появился.

После его слов повисло молчание. «Кто-то появился». Ну разумеется. Долгое одиночество не в стиле Симоны. Ей нужен близкий человек, альтер эго, которое заполнит ее пустоты. Какое-то время эту роль исполнял Уэйд.

– Личная жизнь Симоны меня не касается, Глен.

– Конечно. Конечно. Я просто подумал, вдруг ты к ней по-прежнему неравнодушен.

– Нет. Равнодушен.

– Ага. Хорошо. Говорят, он какая-то шишка с телевидения. Высокий брюнет с укладкой. Работает в вечерних новостях. Думаю, они живут вместе.

Уэйд поставил бутылку воды и полез в холодильник за пивом. Снял крышку, бросил ее в раковину и сделал большой глоток. Уэйд сам не понимал, почему новости доставляли боль. Симона всегда хотела перебраться из газеты на телевидение. Внешние данные позволяли, не говоря об инстинктах, необходимых для подъема по пищевой цепи.

– Ты еще там, приятель?

Уэйд вздрогнул.

– Что? А, да. Просто… занят.

– Ну хорошо. А то мне показалось, ты отключился. Как дела с книгой? Ты говорил, скоро ее закончишь. Как успехи?

– Хорошо, – нехотя солгал Уэйд. – Уже вношу правки.

– Да, ты всегда тщательно вычитывал. Расставлял все точки над «i». Подбирал каждое слово. Киллиан реально облажался, когда упустил тебя.

Уэйд посмотрел на часы, желая поскорее закончить разговор.

– Слушай, я тут немного занят редактированием, но, если ты захочешь приехать в глушь, порыбачить, дай знать.

– Звони, приятель. Я всегда на связи. Серьезно. По любым вопросам.

Уэйд закончил разговор, допил остатки пива и потянулся за второй банкой, надеясь утопить воспоминания о работе в «Уик ин ревью». Нет, плохо было не всегда. На самом деле вначале было даже очень увлекательно. Несмотря на сумасшедшую нагрузку, Уэйд наслаждался работой. Брал интервью у узников войны и выживших в Холокосте; у жертв насилия, инцеста, расизма и массовой стрельбы; у людей, переживших взрывы нефтяных танкеров, и жен пожарных, погибших при падении башен 11 сентября. И каким-то образом даже умудрился получить премию Херста.

Но со временем границы между новостями и сенсациями размылись, и укоренилось мнение, что человеческий интерес утрачен. Теперь людям нужны шок, ужас и кровь, кошмарные детали трагедий, потому что страх ценится и всегда ценился больше надежды.

События достигли критической массы, когда Киллиан заказал ему интервью с двенадцатилетним ребенком, пережившим массовую стрельбу в средней школе Кристал-Лейк: у него на глазах убили мать – помощника учителя. Именно тогда Уэйд подвел черту и ушел, но перед этим высказал свое мнение о Киллиане на глазах у всего коллектива.

Такая у Уэйда была привычка – говорить все, что думает. Обычно сгоряча, и часто при свидетелях. Но он не жалел ни о едином сказанном Киллиану слове. Некоторым людям необходимо иногда получать дозу правды. Киллиан был из таких. Как и Стивен Ладлоу.

Шесть

Клир Харбор, Мэн.

29 ноября 2016 г.

Кристин выехала на практически пустое шоссе. «Скатертью дорога», – подумала она, когда фары «Ровера» осветили грязные остатки вчерашнего снегопада, убранные на обочину. Кристин сама не понимала, куда едет. Но знала: снега на земле там не будет.

Ей нужен какой-нибудь маленький городок в глуши, желательно там, где никто не слышал о Стивене Ладлоу, где она сможет затаиться и разобраться с остатками своей жизни. Если только такое место есть. Но, разумеется, его не существовало. «Экзаминер» об этом позаботился. Но с форой в несколько дней, возможно, Кристин успеет исчезнуть, пока не уляжется суета или внимание мира не привлечет какой-нибудь новый скандал.

А пока Кристин нужно оказаться как можно дальше от Клир Харбор. Единственный вопрос – как далеко ей удастся уехать, прежде чем ее догонят суматоха и последствия содеянного.

Два часа спустя Кристин получила ответ на этот вопрос. В глазах начало рябить еще несколько километров назад, и она несколько раз поймала себя на том, что засмотрелась на белые линии шоссе. Кристин понятия не имела, где находится, когда наконец заехала на заправку, но обрадовалась возможности размять ноги.

Она посетила уборную, где пахло хлоркой и вишневым освежителем воздуха, а потом купила пару бутылок воды и несколько упаковок крекеров. Это было не первое бегство Кристин; ей уже приходилось жить на воде и крекерах с арахисовой пастой несколько дней подряд. Чем реже она будет останавливаться, тем меньше шансов, что ее узнают. Ей уже не шестнадцать, у нее есть деньги, ее лицо точно не появится в объявлении о разыскиваемых, но ставки почему-то казались не менее высокими. Она восстановила в памяти основные правила игры. Никому не говори настоящее имя. Выбери фальшивое и используй только его. Постриги волосы. Скрывай все татуировки. Сними украшения.

Выехав обратно на шоссе, она посмотрела на свои руки, лежащие на руле, и на безымянный палец без кольца. Она хотя бы позаботилась об украшениях.

Когда она наконец добралась до Вирджинии, солнце уже клонилось к закату. Она съела последнюю упаковку крекеров в районе полудня, а польза от часового сна на стоянке для отдыха давно не ощущалась. Нужно поесть и поспать, и как можно скорее. К сожалению, Кристин понятия не имела, где находится. Возможно, пора достать атлас и просто выбрать пункт назначения.

Но атлас даже не понадобился. Всего через несколько километров она заметила плакат «Исторический центр Свитвотер». Название казалось знакомым, пробуждая воспоминания о мощеных улицах и маленьких галереях, о старомодной гостинице с колодцем желаний во дворе – и о Стивене. Сама того не желая, Кристин угодила в один из маленьких городков, где они проводили медовый месяц.

Они остановились в небольшой гостинице, названия которой она вспомнить не могла, ели рыбу с картошкой в пабе «Расти Нейл» и занимались всякими пустяками. Тогда они были счастливы – молодожены, которых ждет целый мир. Что случилось с этой парой?

Кристин импульсивно свернула на главную улицу и проехала по центру города. Изменилось не многое. Городок был маленьким и живописным, с модными магазинчиками и местными кафешками вдоль тротуаров. При мысли о еде рот наполнился слюной, но первым делом нужно было найти место для ночлега.

Кристин заехала на парковку первой же увиденной гостиницы, переделанной из старого фермерского дома, под названием «Файф энд Фезер».