Многие дома в Калиновке были разрушены. Но само село не выглядело брошенным и покинутым. Жить мы должны были в доме, где ночевал «Гудвин». Он подобрал вокруг себя хороший коллектив. Я, прослуживший не один год в ополчении, удивился, что никто не пьет. Двор у ребят замаскирован, в быту порядок, печка натоплена, а специально выделенный человек, готовит вкусную еду. Мне снова доведется ночевать в доме прямо на линии фронта. У меня был опыт, чем может закончиться такая ночевка. В апреле 2019 года домик, в котором я ночевал со своим отделением, размотали укропы. Тогда мы отделались одним легкораненым и одним бойцом, который от страха съехал на «дурку». Сейчас меня немного успокаивало, что наш дом был не один в селе жилой, и целенаправленно бить по нему будут только если обнаружат, что тут ночуют военные. Впрочем, хохлы периодически просто наваливали в село из арты.

Один из тяжелых снарядов прилетел в огород, разрушив туалет.

* * *

Мы с «Админом» решили побродить по селу, влево и вправо, чтобы примерно понимать где мы находимся и знать местность.

На улице постоянно гремела канонада. Наша артиллерия и танки били непрерывно откуда-то из-за села по правому берегу Мариуполя. По главной улице мотались танки и БТРы, а также на невероятно большой скорости, для таких машин, как жигули и москвич, обычные ополчуги. На машинах красовались белые буквы Z.

— Ох, они и летают, эти парни из картеля «Лос Зетас», — пошутил «Админ».

Совсем низко над селом пролетел вражеский БПЛА, типа «Лелека» или «Фурия». Его хорошо было слышно из-за шумно работающего двигателя. Везде где летал беспилотник, по нему стреляли из автомата. По улице в Калиновке валялись отстрелянные тубусы гранатометов, ПТУРов, прострелянные каски с чьими-то засохшими мозгами. Мы принялись снимать контент и общаться с местными жителями. Все они охотно рассказывали о пережитых днях, мы их успокаивали, как могли, обещали, что скоро к ним приедет гуманитарка.

Поужинав и пообщавшись с парнями, мы легли спать. Ночью мы проснулись от того что дом дрожит. Несколько снарядов легли рядом с домом. К нам в комнату зашел заместитель «Гудвина», с позывным «Лес» и сказал, что над Калиновкой летает БПЛА, хохлы по очереди обстреливают дома и если видят, что где-то начинается движение — бьют туда прицельно. Поэтому в подвал мы решили не спускаться. Когда взрывы были все ближе и ближе, «Админ» предложил все же спуститься. Я сказал, что мне лень одеваться, куда-то идти, потом вылезать, возвращаться, а если снова начнется обстрел опять одеваться и суетиться.

— Братан, спим тут. Это Донбасс-стайл.

7 МАРТА

— Привет, Владлен, следим, читаем, — сказал парень с позывным «Добрый».

Сегодня нам предстояло вместе работать. Мы садимся к нему в машину и едем на край села.

— Сейчас грузимся на БТР и быстро летим на маслобойню. Позавчера ДРГ вышла по кладбищу к дороге и подбила БТР из гранатомета, надо быть аккуратней.

— Так, может быть, коптер поднимем, посмотрим, нет ли там никого? — сказал «Админ».

— Да нет. Все нормально будет, — ответил «Добрый».

Я уже давно смирился, что настоящие русские люди не зацикливаются на своей безопасности, а даже наоборот, им хочется пощекотать себе нервы.

Подъехал БТР-70 CОБРов, бойцы начали залезать на броню. Вскарабкавшись, я перехватил рюкзак «Админа», он проворчал: «Я уже старый для всего этого», и тоже полез на броню. Подумалось, что «Админ» вот также залезал почти уже четверть века назад и лазает до сих пор.

БТР тронулся, поднялся по крутой горке, и мы оказались в чистом поле. Передвижение по полю противник мог наблюдать и с правого берега города и слева из промзоны, а напротив нас были 9-ти этажные дома улицы Таганрогской, где располагались вражеские огневые точки. Как опытный ПТУРщик, я отметил для себя, что классно, когда цель движется в твою сторону, так легче вести ракету.

Я подумал, что БТР могут просто обстрелять, видя на нем сидящих людей. Чтобы понизить свой силуэт я просто лег животом на двигатель. Водитель гнал машину быстро, притормаживая у воронок. Наконец, мы влетели в пролом в заборе. Маслобойня была окутана едким белым дымом — это горели семечки: несколько вражеских танковых снарядов прилетели в хранилище и подожгли их. Несмотря на пожар, голуби, птицы мира, кружили вокруг, поедая семена подсолнуха.

У здания штаба стояли битые гражданские машины. Мы спешились с брони. Кто-то сказал: «Сейчас «Малой» покажет откуда вам можно полетать». Наверно, в каждом отряде есть какой-нибудь низкорослый парень с позывным «Малой». Мы побежали за ним. Бежали от укрытия к укрытию, слушая «выходы». Добежали почти в конец маслобойни, тут дыма и голубей не было, и решили, что можно летать отсюда.

«Добрый» приказал поднимать «птичку» в воздух. Прибежал какой-то боец: «А что вы тут летаете? Пошли назад, там все начальство, вся связь».

— «Малой», — говорю я, — давай только назад не так быстро бежать.

Воистину, война дело молодых…

Вернувшись к штабу, мы снова подняли «птицу». Как только она взлетела метров на сто, мы услышали резкий свист: мина!! Одна! Вторая!… Побежали в подвал. Вход в подвал перегородил БТР и нам пришлось в экипировке быстро протискиваться между стен и грязными колесами. Шуганув нас минами, противник прекратил обстрел. «Птица» села.

Это был первый день настоящей боевой работы, поэтому на взрывы, свист и выстрелы я реагировал как первый раз. Всегда после длительного пребывания в тылу приходится снова привыкать к войне.

Нашей задачей сегодня было работать с «Добрым». Когда пехота пойдет в атаку, мы должны будем наблюдать их движение с воздуха, обнаруживать огневые точки, а «Добрый» будет наводить туда артиллерию. Сегодня в бой шли бойцы 1-го батальона 9-го полка (командир «Гроз») морской пехоты ДНР и СОБР ДНР (командир «Гранит»), СОБРовцы выглядели как настоящий спецназ, штурмовики. Как правило, двум-трем группам СОБРа придавали морпехов, так было более эффективно.

1-й полк морской пехоты пользовался в Республике одновременно боевой и дурной славой. Традиционно юг ДНР на карте Республики был горячей точкой. Бойцы полка из-за огромного некомплекта редко бывали в увольнении и отпусках, практически жили на позициях. Поэтому желающих служить там было немного. Морпехи 9-го полка совсем не выглядели так, как обыватель представляет себе бравых морпехов: в черном берете, косая сажень в плечах… 90 % личного состава, это были мужики под сорок и более лет, вообще не атлетического телосложения. Все они были одеты в грязную «пиксельную» форму и разномастную