- Это гиподинамия, - игнорируя мать, улыбаюсь задерганному ребенку. — Нужно больше гулять на свежем воздухе. В футбол погонять с ребятами.

- Тоже скажете! — перебивает меня Мишина мама. - Какой футбол? Это очень травматичный спорт!

- Тогда просто гулять, - разъясняю я. — В секции какие-то запишитесь. Ну я не знаю.

- Не знает она, - всплескивает руками Васильева. — Вот чему вас только учат в ваших институтах?

На полном белом лице появляются красные пятна. А сама мадам с усердием обмахивается платочком. Вытирает потный лоб и роняет снисходительно.

— От школы хоть освободите. А там мы сами специалистов найдем.

- Не возражаю, - улыбаюсь стоически. А самой хочется размазать дурную мамашу по стене. Ну что за идиотка клиническая? Загубит здорового ребенка.

- Она 6 его еще в вату завернула, - недовольно цедит Галочка и снова сверлит меня взглядом. — Я что-то ничего не пойму, Николь Николаевна

-Ты о чем? — вскидываюсь спокойно.

- Такой мужик роскошный… Почему вы с ним не живете? Он гораздо лучше Филиппа.

«Вот какое твое дело?» - так и хочется закричать в голос.

Красота еще никому счастья не принесла. И хоть Сарматов умеет пользоваться внешними данными и на всю катушку включать обаяние, но на искреннюю любовь он не способен. Есть привязанность семье, верность долгу. Честность и справедливость. Все что угодно! Но только не любовь. Сарматов не умеет чувствовать. Просчитывать, анализировать результат, действовать на опережение - в этом Марку нет равных.

А вот любить.

«Когда выдавали горячие сердца, Сарматов стоял в очереди за расширенной системой памяти и встроенном в мозг калькулятором», - усмехаюсь я.

Но он никогда не заговаривал со мной о любви. Всегда держался очень вежливо.

Рассказывал что-то интересное. Развлекал. Это я, дура малолетняя напридумывала себе любовь и идеального мужа. Приняла обычную культуру поведения за чувства, которых отродясь не было. Это мне казалось, если люди женятся, то любовь должна быть априори. Я с детства знала, что Марк принадлежит мне. Вот только он решил иначе. Жаль, меня до свадьбы не предупредил. Может, я бы пережила разрыв легче. А так. Выставил полной дурой.

Машинально трогаю висок. Сарматов ткнулся в него мимоходом. А у меня до сих пор мурашки, стоит вспомнить.

«Нет! Нельзя поддаваться», - решительно приказываю самой себе и тянусь к следующей истории болезни.

- Кто такие Мережкины? Я что-то не помню.

- Да я не знаю, - пожимает плечами Галина и нехотя плывет к двери. Снова зычно объявляет. — Заходите!

И в кабинет вваливается целая семья. Мама, папа и маленький карапуз лет трех.

- Мы недавно к вам в город переехали, - тараторит молодая мама. Почти моя ровесница.

— Вот встали на учет и зашли познакомиться.

- Очень приятно, - киваю я.

Мама подает мне документы, а отец аккуратно раздевает малыша. В каждом движении чувствуется любовь и нежность.

Мне бы так!

«Если 6 я вышла замуж по-настоящему, сейчас бы и у меня был бы такой сын. Или дочка», - вздыхаю я, прикусывая губу.

Марк, сволочь! Ни себе, ни людям! Будет потом прикрываться высокими словами, объяснять, как он сохранил родительский бизнес. Приумножил наши капиталы и вывел компанию в лидеры области.

А какую я заплатила цену? Кто-нибудь сможет посчитать?

Пересев на кушетку, грею в ладони фонендоскоп и улыбаюсь ребенку и его родителям.

Красивая семья. Наверняка не богатая. Но любят друг друга и это чувствуется.

А деньги. Много ли надо для нормальной жизни. И может быть лучше плескаться в пруду или в речке с любимым человеком, чем в одиночестве загорать на Мальдивах?

Но мой дорогой муж точно ездил туда не один!

«Погоди, - останавливаю себя, стараясь сосредоточиться на ударах маленького сердечка. - Джо обещал помочь с разводом. А это не баран начихал».

-Все в порядке, -киваю родителям.

Возвращаюсь к столу и кошусь на экран телефона. Джо ответил или нет? обычно он не молчит так долго.

Но мои эсэмэски так и остаются не прочитанными. Занят наш Георгий Алексеевич. А

Может случилось что-то?

От дурных предчувствий холодеет внутри. Но я гоню панику прочь. Если надо, позвонят.

Нельзя позволять страху управлять собой.

- Следующих звать? — спрашивает Галина. — Или чаю попьем?

- Погоди, - в ужасе смотрю на пиликающий сотовый.

Бабушка! Она никогда не звонит мне во время приема. Точно какая-то беда стряслась.

Вот только с кем?

Марк? Есения? Джо?

И усмехаюсь печально. Сперва я подумала о Марке. А потом о по-настоящему дорогих мне людях. Странные у тебя приоритеты, Милютина!

- Да! - вскрикиваю в трубку. И сама удивляюсь собственной нервозности.

- У тебя все в порядке, Никуленька? — ласково спрашивает бабушка. И у меня губы сами расплываются в улыбке. — Да, бабуль. Все хорошо. А у тебя?

- Я так понимаю, вы с Марком обо всем договорились - осторожно роняет бабуля.

- Что? О чем? — переспрашиваю я и только сейчас вспоминаю про дурацкие указания мужа.

Переезд! Чтоб ему!

- Зоя Михайловна звонила, вроде как ты согласна переехать к Марку. Ну а нас с Есенией никто не спрашивал.

- Нет, бабушка, ней Это идеи Марка, - восклицаю порывисто. И натыкаюсь на любопытный взгляд медсестры. - Я категорически против. И Зоя об этом знает.

- Да тут уже все на ушах стоят, - горестно вздыхает бабуля. — Я просто в шоке. Есении от нас пешком на занятия пройти. А там кто ее возить будет? Ты как хочешь.

- Да не хочу я, - огрызаюсь добродушно. — Сейчас я позвоню Марку, ба.

- И скажи ему, чтобы перестал манипулировать нами. Тоже мне нашелся руководитель.

Он мне никто и звать его никак. На нас его власть не распространяется. Пусть нос лучше утрет.

- Хорошо, - улыбаюсь я, представляя как всесильный Сарматов пытается противостоять моей бабушке. Это я — размазня и тряпка. А бабуля у нас огонь. Она в папу ключи раз метнула и попала в голову. Чтобы мозги на место встали.

- Разберись с мужем, Николь, - нарочито строго просит меня бабушка и добавляет со вздохом. — Мы с Есенией точно никуда не собираемся. Пусть Марк не выдумывает.

- Сейчас я ему позвоню, - повторяю примирительно.

Без бабушки и сестры я свою