Наверно, это была странная картина, для подбежавшего и запыхавшегося Сани: я, с потушенным факелом, держу ногу на лице девушки, закрывая ей тем самым рот, и заодно удерживая ее от попытки бегства. Я был готов разбить ей голову, если она попытается что-то сделать!

– Ты ей челюсть не сломай, а то допросить не смогут, – Саня достал из кармана мантии платок, и протянул мне. Убрав ногу, я быстро запихал платок в рот Румии, и за воротник поднял ее на ноги.

– Блин, я кинжал потерял, – проворчал я, заламывая руки девушке. Я подтолкнул ее, но она все равно отказывалась идти. – Слышь, я тебя сейчас ударом по башке вырублю нахрен, ведь тогда и сопротивления будет меньше! Да и я, как вы все говорите про меня, дикарь… так что, кто знает, что я с тобой сделаю… Может, отрезать язык, и привязать тебя голой к фонарному столбу, а? Помню, на Ийтмуле я с одним ублюдком такое же сотворил…

– Да, я помню, ты рассказывал, – поддержал меня Саня, едва сдерживая смех. Но мои угрозы сработали, и пленница быстро зашагала вперед. – Ты же вроде, его еще маслом облил, и зерном обсыпал, верно?

– Ага. Его вороны расклевали, живьем…

Пока мы вели Румию до города, мы с Саней болтали о жестокости, которую я, как бы, совершал на Ийтмуле. Так как девку вел я, то я чувствовал, как она дрожала. Да уж, иногда бывает полезно, что тебя считают жестоким дикарем. И именно что полезно, так как приятного в этом было мало.

Дойдя до городских ворот, Саня постучал три раза, делая как короткие, так и длинные паузы, ведь нас ради этого задания, научили как сообщать стражникам, что пришел друг. Нам открыли небольшую калитку, что была сделана прямо в воротах, и двое стражников удивленно уставились на Румию.

– А она почему здесь? – спросил один из стражников, принимая пленницу.

– Обнаружили на кладбище. Оказала сопротивление, когда мы по-хорошему спросили ее, что она там делала, – ответил Саня. – Думаю, что она как-то связана с тем, что происходит на кладбище.

– Ладно, допросим. А с рожей у нее что?

– А, это я ей на лицо наступил, когда догнал.

Стражники переглянулись, и заперев калитку, отправились вперед. Я попрощался с Саней, и медленно двинулся в гостиницу, уже предвкушая, как завтра получу хорошенькую сумму монет. Блин, еще же с утра на кладбище тащится, чтобы отыскать кинжал…

Уже в гостиной, когда я подошел к дверям нашей комнаты, я увидел, что из замочной скважины пробивается тусклый, едва заметный, свет. Вздохнув, я отпер дверь ключом, который мне вернул Саня, когда мы встретились перед заданием, и вошел в комнату.

Моя эльфийка сидела на кровати, и при зажжённой свечке читала книгу, взятую у соседа, что жил через две комнаты от нас. Она была закутана простыней, и увидев меня, радостно заулыбалась.

– Задание выполнено? – спросила она, закрыв книгу. Я сел на свою кровать, которую уже точно не мог считать своей. Эльфийка тут же, не медля, подсела ко мне, оставив свою простынь на второй кровати. – Вас ранили?

– Есть немного. Ожог не сильный, хотя и болит чертовски.

– Почему Александр не вылечил его?

– Да забыли мы. Я еще и кинжал потерял… – я увалился на кровать, и Лиф тут же легла рядом, обняв меня. Да уж, сколько событий произошло за день, за которые мы успели измениться.

– Расскажите, что случилось.

– Не, давай завтра. Я честно устал, Лиф. Все, что произошло сегодня немного… вымотало меня, прости уж.

Лифхель магией потушила свечу, и пристроилась поудобнее.

На следующее утро, чуть не с рассветом, поспав всего несколько часов, как мне казалось, я вышел за город, и быстрым шагом направился к кладбищу. Я примерно представлял, где может быть мой кинжал, и очень надеялся, что он еще там. Не хотелось бы мне тратиться на новый, если только это не будет меч. Но меч мне точно не по карману…

Хвостик тоже увязалась за мной, зевая, и по пути я рассказал ей, что произошло ночью. Но почему-то мне показалось, что ей в любом случае плевать, что Румия, возможно окажется предателем, и ее больше волновало то, что я был немного ранен.

– Вот, примерно здесь эта зараза нас отбросила. Давай, помоги искать кинжал.

Я рукой показал премерное местонахождение, и мы с ней разделились. Не очень быстро, но я нашел ту могилу, куда меня отбросило, и тут уже стал более внимательно смотреть на землю, и заглядывать в разрытые могилы. И тут мой взгляд наткнулся на то, что поразило меня больше, чем Румия на кладбище, и даже больше, чем попадание в другой мир.

Я подошел к одной из могил, нетронутых, и протянул руку, к висевшей на надгробной плите, красиво украшенной, кобуре. Да, к самой настоящей кобуре, из которой торчала рукоять револьвера. Знаю, наверно это было некрасиво с моей стороны, но сняв кобуру, я вытащил оружие, и даже присвистнул. Это и правда был револьвер, причем не ржавый, и к тому же, он был теплым. Кажется, это был револьвер кольт, если я правильно понимаю, пусть я и не разбирался в оружии.

Открыв барабан, я обнаружил в нем три патрона. Да уж, находка так находка, ничего не скажешь! Конечно, были бы еще бесконечные патроны… Но даже три патрона, уже хорошо! Только стрелять я не умею, а тренироваться нечем…

– Хозяин! Хозяин! Я нашла ваш кинжал! – ко мне подбежала довольная Лиф, и протянула мое холодное оружие, которое было мне дорого. – Что это?

– Револьвер. Огнестрельное оружие из моего мира.

– Я ощущаю на нем магию… Хм, заклинание сохранности! Довольно сильная магия! – дотронувшись до револьвера пальцем, сказала Лиф.

– Знаешь, это конечно, мародерство, но оставлю-ка я его себе! – с этими словами я прицепил кобуру на ремень, и улыбнулся эльфийке.

Глава 4. Парень с револьвером

Гильдмастер Кабойнер, уже не молодой эльф, с морщинами, длинной бородой и лысой головой, взглянул на нас троих своим холодным взглядом. Под его глазами были большие мешки, говорившие о том, что легендарный герой уже не спал много дней. Сегодня, наша группа впервые увидела его, за все то время, что мы были искателями приключений. И он и правда оказался таким, каким его описывали в легендах. Убийца драконов – такое было его прозвище, так как Кабойнер, был единственным за последнюю тысячу