– У меня не грипп, – четко произнесла она. – Я беременна.

Дункан протяжно и медленно присвистнул. Броуди резко отстранился, вскочил и выругался. Изабель единственная сохранила спокойное выражение лица.

– Я все еще могу позаботиться о тебе, мисс Иззи. По крайней мере, до тех пор, пока не родится ребенок. Ни о чем не беспокойся.

Броуди почувствовал, как его мир рушится.

– Чей это ребенок?

Изабель поднялась и стукнула его по плечу с силой, не свойственной ее маленькому росту.

– Броуди Стюарт, ты извинишься прямо сейчас!

Дункан нахмурился:

– Бабушка права.

Броуди с трудом сглотнул. Падают ли мужчины в обморок? Он чувствовал себя чертовски близко к тому, чтобы потерять сознание. Он поморщился, глядя на брата и бабушку.

– Почему бы вам двоим не пойти и не приступить к десерту? Думаю, шеф‑повар заждался. Мы с Кейт останемся здесь и поговорим.

Кейт попыталась подняться с кровати.

– О нет! – воскликнула она. – Я не останусь здесь с тобой.

Она бросила на Броуди взгляд, который мог бы расплавить сталь, но в тот момент, когда попыталась встать, она пошатнулась и снова упала. На этот раз Дункан поймал ее, потому что был близко. Он помог ей снова лечь в кровать.

Броуди сжал руки в кулаки, его грудь тяжело вздымалась.

– Мне жаль. Вы, двое, идите. С Кейт и со мной все будет в порядке.

Когда Дункан и Изабель вышли из спальни и закрыли дверь, в комнате воцарилась тишина. Броуди знал, что ему следует быть деликатным и обходительным, но все, что он чувствовал, – это ярость и боль.

– Когда ты собиралась мне сказать?! – закричал он, совершенно не в силах сдержаться.

Кейт откинулась на спинку кровати, так крепко обхватив себя руками, что, казалось, могла переломать самой себе кости.

– Я работала над этим, – сказала она, слова были скучными. – Если ты мне не веришь, можешь поискать в моем ноутбуке. Дата создания документа отобразится – я его начала писать две недели назад, сразу, как узнала. Ты был так далеко отсюда, за океаном. Мне было непросто подобрать нужные слова.

– И какой же срок? – Он не хотел, чтобы вопрос прозвучал как обвинение, но Кейт восприняла это именно так.

– Около четырех месяцев.

– Но мы же предохранялись!

– Не в тот раз. Помнишь, посреди ночи…

Он побледнел, внезапно вспомнив каждую деталь. В тот раз он потянулся к ней сквозь сон. Она была для него как наркотик. Эйфория от того, что он овладевал ею снова и снова, поднимала его на вершину блаженства. Он был одержим ею и выжат до последней капли. Если бы он не вернулся в Шотландию, они могли бы, наверное, довести до смерти друг друга таким частым сексом.

– Есть ли шанс, что отцом может быть кто‑то другой? – Броуди заставил себя задать этот ужасный вопрос.

Зеленые глаза Кейт заблестели от слез.

– Конечно нет, глупый ты шотландец. – Ее голос звенел от негодования. – Ты действительно думаешь, что я так быстро нашла кого‑то другого после твоего отъезда? Боже милостивый, Броуди. Ты был первым мужчиной, с которым я переспала за пять лет. И это была счастливая случайность. Я вообще не искала секса.

Она попыталась подавить слезы, но не справилась и разрыдалась. Почему он был таким придурком? Возможно, потому, что никогда в жизни не был так напуган, смущен и виноват. И пристыжен. Его мучила совесть за то, что он не был с ней в течение последних травмирующих недель.

– Тебе было дурно с самого начала беременности? – Чтобы почувствовать иллюзию контроля над ситуацией, он продолжал говорить. Но на самом деле голова у него шла кругом, и он понятия не имел, что делать дальше.

Пожалуй, настолько же жутко он чувствовал себя единственный раз в жизни, когда в одиночку вышел в море на одной из своих лодок, попал в сильный шторм и чуть не утонул. Только сегодня было намного хуже. Кейт медленно покачала головой:

– Нет. Со мной такое в первый раз.

Он провел обеими руками по волосам, не в силах прийти в себя и пытаясь смирился с фактом своего скорого отцовства.

– Я позабочусь о ребенке, – сказал он.

Изумрудные глаза Кейт потемнели.

– Тебе не нужно утруждать себя речами, Броуди. Единственная причина, по которой я вообще собиралась рассказать тебе о ребенке, заключалась в попытке успокоить мою совесть. Я достаточно зарабатываю. Я ничего не хочу и не жду от тебя. Ты можешь вернуться в Шотландию. На самом деле чем скорее, тем лучше. Изабель не нуждается в тебе, и я тоже.

Ярость, горячая и дикая, пульсировала в его венах. Но когда посмотрел на нее, такую разбитую и несчастную, сидящую в его постели, он заставил себя проглотить гневные слова, которые хотел бросить в нее. Кейт носила его ребенка. Она была больна, растеряна и уязвима.

Не обращая внимания на ее невнятные протесты, он поцеловал ее в лоб и снова поднял на руки с намерением отнести в столовую.

– Ты изнуряешь себя борьбой, маленькая мама. Сделай перерыв на сегодняшний вечер. Поговори с Дунканом и бабушкой. Завтра взойдет солнце, и тебе станет лучше, клянусь.

Ее голова склонилась ему на плечо, ее теплое дыхание коснулось его шеи.

– Я ненавижу тебя, Броуди.

Могучий вздох поднял его грудь и прокатился по нему волной сожаления.

– Я знаю, Кейт. Я знаю.

Час спустя Броуди стоял у входной двери и смотрел, как задние фары машины Кейт исчезают за холмом. Он проиграл ожесточенный спор о том, поедет ли она сама обратно в город, или ее довезет Броуди. Только когда Кейт разрыдалась, он заставил себя отступить. Он мало что знал о беременных женщинах, но в данный момент ее эмоциональное состояние было неустойчивым, поэтому он неохотно согласился. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он наконец получил ее сообщение о благополучном прибытии домой. Он подпрыгнул, когда Дункан без предупреждения заглянул в комнату.

– Что ты собираешься делать?

– Понятия не имею, – угрюмо сказал Броуди. – Что бы ты сделал на моем месте?

– Если ты не хочешь ее, почему бы не согласиться, чтобы она нашла другого парня, который будет любить и ценить ее?

– Я никогда не говорил, что не хочу ее.

– Да ладно тебе, Броуди. Уж я тебя знаю. Ты никогда не встречался ни с одной женщиной достаточно долго, чтобы у нее появились идеи о браке. С таким же успехом ты мог бы сделать татуировку у себя на лбу: «Броуди Стюарт не берет на себя