– И мать… Она была полевым медиком. Хотела стать неврологом при муниципальной больнице, – он вдруг сделал глубокую затяжку, и я понял, что это не все. Но он замолчал.

– Есть ведь что-то еще, да? О чем не хотите говорить. Если не хотите, то не надо.

Он подманил меня к себе ладонью, и я сократил дистанцию. Это он хотел сказать только мне.

– Как боевому товарищу… – он швырнул уголек вперед, высекая искры об стены. – Когда уроды оторвали мне стопу, я валялся в луже собственной крови и уже прощался с жизнью. Моя невеста бросила работу в положенном ей звене и помчалась спасать меня. Как только жгут на голени прощелкал три раза – ее утащили. Я ничего не смог сделать. Знаешь, что они делают с теми, кого забирают живьем?

– Медленно жрут, пока мясо теплое.

– Находил уже трупы?

– Нет, старшие рассказывали.

– Я, спустя полгода, когда привык к новой ноге, выпотрошил все их гнездо. И знаешь, что я там нашел?

Я помотал головой.

– Ее волосы. Они сожрали все, оставили только скальп.

Меня чуть не вырвало от его рассказа. Я жестом попросил у него сигаретку и тут же ее подкурил. Горький дым затолкнул рвоту обратно в желудок. Я всякое слышал, но с такой историей, да еще и из первых уст, сталкиваюсь впервые. Меня покачнуло и каска скребанулась об свод тоннеля. Стало низко.

Игорь подхватил меня за плечо и вернул утраченное равновесие. И только сейчас, опустив голову вниз я понял, что он все это время идет с искусственной ногой, сделанной из дерева или пластика. Идет так, будто это его родная нога.

– Сколько вам было лет?

– Двадцать.

– И сколько лет вы уже мстите?

– Почти тридцать. Но оно того стоит.

Мужик точно безумен. После такого никто не смог бы оправиться. Вот только он выбрал самый сложный путь. Другие покончили бы с собой, или загремели бы в психушку. Но не Игорь. Он каждый день ходит в эти тоннели. Каждый день добирается до места, в котором точно сидят демоны…

Я вдруг осознал, что мы идем не выполнять поставленную задачу. Мы идем убивать злых демонов. Плевать Игорь хотел на электриков и взрывчатку. У него есть цель важнее. Он тащит нас мстить. И на пианиста он обиделся не за то, что тот слаб и труслив, а за то, что лишил Игоря еще одного раскаленного ствола во время боя.

Сегодня мы точно встретим чудовищ.

Я сглотнул слюну и приготовился к худшему. Сейчас и мне стало не по себе.

– Ответвление… – пробормотал командир. – Чуешь что-нибудь?

Как бы я ни вдыхал воздух, в носу был только сигаретный дым. – Нет. Обоняние сбилось.

Игорь не расстроился. Приказал быть тут и ждать его.

Сказал он все это и медленно скрылся в тоннеле. Чернота поглотила его и свет его фонаря.

– Чернота давно поглотила его… – потер я медальон на груди. Побрякушка всегда возвращала мне холодную голову.

– Так что мы…

– Предохранители снять. Все внимание вперед до возвращения командира, – я повернул маленький рычажок над большим пальцем. – Вы двое – на колено и в оборону. Пианист – посматривай назад.

Подствольные фонари загорелись и начали глядеть в черноту тоннеля. Я выбросил сигарету и затянул ремешок на шлеме еще сильнее.

Гробовая тишина. Мертвая. Ни звуков шагов, ни завывания ветра.

Лязг затвора раздался из ответвления тоннеля, и ребята начали нервничать.

– Не ссать. Ждем!

Короткие очереди сыпались где-то вдалеке. Но ни рыка, ни шороха. Словно Игорь нашел демонов раньше, чем они этого ждали. Я слышал, как его магазин опустел, но не прошло и пары секунд, как стрельба вновь продолжилась. Будто он и не перезаряжал оружие.

Пот прокатился по шее. Я начал преть под курткой, но не подавал виду. А вот ребята то и дело стирали влагу со лба. Сердце больше не колотилось как у мертвеца. Я был жив, и кровь мчалась по венам с безумной скоростью.

– Прекратилось… – Леха вдруг наставил ствол в черноту ответвления.

Я выждал минуту и подошел поближе, аккуратно положив ладонь на дуло ТВС, что мальчишка направил в ответвление. – Это Игорь.

Свет мелькнул вдалеке, и я наконец-то услышал звук шагов. Игорь шел тихо. Понятно, почему твари его не заметили.

– Заждались, небось? – он был в невероятно приподнятом настроении.

Двое ребят встали с колен и выпрямились, разминая затекшие ноги.

– Чисто?

– Да, чисто. Там был с десяток уродов. Явно готовили засаду. Тоннель тупиковый. Железная маза избавиться от слепых и безбашенных.

А это значит, что впереди нас ждут враги.

Я мысленно начал молиться. Я прокручивал в голове одну и туже молитву, словно заколдованный. Но боялся я не монстров. Боялся я нашего командира. Он был куда страшнее и опаснее, чем десяток чудовищ.

– Тогда идем дальше… – сказал Игорь и рация на его груди завибрировала. – Алле?

– Авангард, вы где там? Мы дошли до точки встречи, прием?

– Мы продвинулись дальше. Решили обезопасить вас.

– Принято. Продвигаемся дальше. Запас по времени есть. Сообщите, как будет что интересное.

– Принято.

Любой другой командир развернулся бы и пошел обратно. Но, сдается мне, мы так не поступим.

– Вперед!

Я угадал.

Его действия не выходили за рамки полномочий. Наоборот, за переработку могли и доплатить, или сделать отметку в паспорте, и в следующий раз ты пойдешь в арьергарде, в котором шанс встретить уродов минимален.

Тоннель все продолжался.

Раньше я задавался вопросом, зачем мы по нему ходим. Ведь можно просто подорвать все у буферной зоны. Ответ был прост: если бросить демонов наедине с землей, то они начнут прорываться к бетонной сфере любыми другими путями. И уж лучше выманивать их сюда, планомерно истребляя, чем обнаружить целую армию у входа в город, которую придется выводить всеми возможными способами, вплоть до едких химикатов и забрасывания взрывчаткой. Это и был «кризис демонического застоя». Демонический коллапс… Очень древняя попытка пустить все на самотек.

Теперь каждый в городе обязан выбираться наружу для того, чтобы убивать чудовищ на подступах к Заслону. Вот только никто и никогда не видел конца тоннелей. Туда просто не добраться. Самый большой и длительный поход датирован тремя сотнями лет ранее. Группа прошла сорок шесть километров. И вернулась, потратив на дорогу двое суток. Из одиннадцати людей, что ушли в темноту, вышли лишь четверо.

Нет ни конца, ни края… Вечный тоннель, что расслаивается на тысячу других. Ответвления уходят, и вниз, и вверх. Коридоры закручиваются спиралью,