был погружен в собственные мысли, и не делился ими с окружающими. Многие просто избегали своих братьев по несчастью и пресекали любые попытки познакомиться, и элементарно вступать в любые контакты, даже, когда мы ждали распределения. Это было странно, ведь группой в таких условиях выжить элементарно проще, чем в одиночку, но мои любые попытки заговорить и хоть немного узнать о школах, кланах и вообще об этом, совершенно чужом для меня мире, разбивали о неприступную стену отрешенности и замкнутости. Не помогало даже отсутствие охраны в зале, куда мы приходили по одному, а потому еще почти час ждали, когда к нам соизволит заглянуть Оми. И вот теперь некоторые из тех, с кем я соседствовал и иногда видел в коридорах Центра, показали себя совершенно с неожиданной стороны.

Те двое сорвались со своих мест из шеренги и побежали с двух сторон на Оми, вскинув руки. Самурай, а сыны Кланов все были самураями, включая женщин, в мгновение ока обнажил свой длинный меч, который смотрелся немного несуразно вместе с современной одеждой в стиле милитари, которую носил Оми в то время, когда не щеголял в гвардейской форме. Наверное, я никогда не забуду свиста рассекаемого воздуха, когда смертоносная сталь пронеслась в паре сантиметров от моего лица во время замаха. Один удар, всего один невероятный удар, скорее всего, усиленный магией, и голова одного из нападающих покатилась по земли, а мне в лицо плеснуло кровью этого парня. Я чувствовал, как липкие капли стекают по лицу, густеют и засыхают, покрывая кожу стягивающей коркой, словно кровавой маской. Я чувствовал это, но в оцепенении не мог поднять руку и стереть ее. А Оми, тем временем, без особых изыскав швырнул во второго парня ветвистую молнию, ловко увернувшись от летящего в него неоформленного сгустка сырой силы. Он-то увернулся, а находящиеся за его спиной парни — нет. Дикий крик ударил по барабанным перепонкам, который резко оборвался, а на землю упало пять тел. Двое было убито Оми, и еще трое пострадали от неумелых действий одного из наших. Я смотрел на тело парня, которое начало истлевать, после себя оставляя лишь горсть пепла. Буквально за несколько секунд от него осталась лишь серая пыль, погребенная под целой одеждой. Именно в него попала эта непонятная, убойная штука одного из бастардов. Это был тот самый парень, который спас меня тогда в Центре, имени которого я так и не узнал. Все-таки не смог он долго прятаться, но единственное, что у него получилось — ни в одну из школ он не попал.

— Вот что значит трущобные крысы, — презрительно бросил Оми, убирая меч в ножны.

Подул легкий ветерок, который неестественно ощущался в замкнутом пространстве. Пепел, оставшийся от тел, поднялся в воздух, собираясь в не большой водоворот. С очередным порывом ветром и раздавшимся небольшим гулом, этот смерч буквально засосало в открывшийся небольшой люк на потолке. Я смотрел, как пятерка рабочих заходит в комнату и довольно быстро и проворно убирает тела и останки. Все это было сделано на показ, чтобы мы видели и в очередной раз убедились, кем нас считают в этом обществе и что с нами будет за неповиновение.

В комнату зашли несколько гвардейцев, которые встали по периметру помещения, видимо, в качестве помощи, если бунт пойдет и дальше. А ведь, так или иначе, они нас боятся. Если бы вся двадцатка смогла договориться, то, как бы не кичился Оми своим превосходством, у нас появился бы реальный шанс выбраться отсюда. Но эта разрозненность привела только к тому, что из нашей двадцатки осталось только пятнадцать. Пока шла такая показательная зачистка помещения, ничего не происходило. Только Оми внимательно следил за тем, что и как делают рабочие, которые справились со своей работой за несколько минут.

— Ничего не могут довести до конца. Даже умереть не могут красиво и достойно. — В тишине, которую никто больше не смел нарушить после того, как убрались рабочие, не оставив ни единого упоминания о том, что тут произошло несколько минутами ранее, раздался резкий, доведенный до едва контролируемого бешенства голос нашего наставника. — Ты, — Оми резко обернулся к изначальному виновнику конфликта, ткнув в сторону бледного, но все еще высоко держащего голову парня. — Сенкаку. Заменишь Укагаву, этого нерасторопного кретина, который позволил себя убить какому-то недоумку. Похоже, Ито на этот раз останутся без новичков. Собственно, как и Якимото. — Пробормотал он чуть слышно, разглядывая оставшихся из двадцатки. — Сенкаку, быстро выходим, — на этот раз никто не выпендривался.

Вместе со мной и тем парнем из шеренги вышли еще трое ребят. Воронка портала поменяла в очередной раз свой цвет и развернулась полностью. Оми махнул нам на нее рукой. Ну, хорошо хоть не мечом, а то поехали бы мы в эту школу тело отдельно, голова отдельно. Привет, директор, называется. Так как я стоял ближе всего к порталу, то и нырять в него мне пришлось первому. Выход воронки располагался довольно высоко над землей, и, вывалившись из нее, я упал, больно ударившись о каменное плато, на которое портал и выходил. Долго разлеживаться было нельзя, иначе прямо на меня начнут сваливаться мои товарищи по несчастью, поэтому я, быстро загребая руками и ногами, отполз в сторону. Почти сразу, словно была пересечена какая-то черта, стал слышен плеск волн, бьющихся о скалистый берег, и резко запахло солью и йодом. С трудом поднявшись на ноги, я принялся осматриваться по сторонам. Спустя минуту, вся наша пятерка уже стояла на довольно ровной площадке, а портал захлопнулся.

Мы топтались на ровной площадке, молча переглядываясь, и это продолжалось почти минуту, а потом я ощутил, как на шею словно накинули веревку и затянули, лишая возможности сделать даже вздох. Схватив себя за горло в тщетных попытках протолкнуть к горящим легким хоть немного воздуха, я повалился на землю, отметив, что остальных постигла та же участь.

Когда я уже думал, что вот он мой конец пришел, потому что от удушья перед глазами замелькали разноцветные круги, давление на шею прекратилось так же внезапно, как и возникло. С полминуты я лежал, жадно вдыхая солоноватый от близости моря воздух. Лишь после того, как исчезли круги, и я начал нормально видеть, рискнул подняться. На шее каждого из нашей группы красовалась татуировка из рун, напоминающая ошейник. Не представляю, зачем она, но подозреваю, что это не очередная демонстрация, а какая-то защита и средство контроля. Ничего, думаю, что нам популярно объяснят, на кой черт кандидатам понадобилось такое украшение. Да еще и