Подоконник в гостевой комнате загромоздили плюшевые подушки. Я притулилась у светлого угла, прижав к уху старенький раскладной телефон.

— Но ты же считаешь это хорошей затеей? — голос дяди повысился. — Если ты считаешь ее хорошей, то так тому и быть. Если понадоблюсь, я тут. Никуда не уеду, это точно.

• • •

Он руками-ногами за. Он задал правильные вопросы: хорошо ли ко мне относятся, в безопасности ли я и много ли охранников, заставляли ли меня делать то, чего мне не хочется — но голос его звучал как у болельщика.

Так отчего я все сильнее и сильнее сжимала телефон?

— Я… — Во рту пересохло. — Ты думаешь, Тесс будет возражать? Я предложила помогать ей с детьми в течение лета.

— О. — Барри умолк. — Честно говоря, дорогая, не уверен, что она сможет содержать детский сад, будь ты дома. То есть, если хочешь вернуться — мы будем работать. Но раз уж журналисты все разнюхали, то нам нужна полиция.

— Нет. — Я прислоняюсь лбом к оконному стеклу. — Я понимаю.

А Пенни, по обыкновению, была более прямой.

— Смеёшься? Откажешься — то ты ссыкло и я отрекусь от тебя.

Я расхохоталась.

— Это несколько сложнее твоих обычных действий, Пен.

— Правда? — Даже по телефону услышала, как она подкручивает воображаемый ус. — Правда?

— Ну… да. Тут всего накручено. Переживания. И…журналисты. И кампания…

— И поездка, — проворковала Пенни. — Ты же знаешь, что съезд республиканцев в Лос-Анджелесе, да ведь?

Я и понятия не имела. Все мои знания о политике почерпнуты из учебников истории и подслушанных обличительных речей от друзей мамы. Может, когда-то кампания меня бы и заинтересовала. Но в прошлом году ночные новости слились в глухой гул, бессмысленный поток бюллетеней с именами людей, о которых я не имела представления.

До сих пор.

— Выбор очевиден, Кейт, — продолжала она и в этот миг я представила себе, как приглашаю ее составить мне здесь компанию — одолжить ее браваду. Но это было мимолетное невыполнимое желание, и чтобы не выболтать его, я сказала вслух:

— Как там поживают твои два цента, Пенни?

Она застонала от этой нашей рутины. Затем вздохнула.

— Знаю, дело важное. Но запугивать я тебя не хочу. Но с моей точки зрения это сумасшествие, удивительное и нереальное. И ты должна им воспользоваться. Просто сделай это.

• • •

Он взял меня в китайский ресторан мистера Чена, прячущийся в скромном торговом центре в нескольких минутах ходьбы от дома. Внутри было изумительно красиво, темно и тихо. Там имелись резные кабинки, изысканно украшенные вазы, и, что более всего бросалось в глаза — огромные расписные панели вместо окон.

Во время обеда глаза сенатора метались повсюду, только на мне они не останавливались. Он посмотрел, улыбнулся и запаниковал, когда я подняла на него взгляд, внезапно заинтересовавшись пластиковым драконом на кухонных дверях. Он выпил четыре стакана воды со льдом за весь ужин, пока, наконец, не набрался мужества заговорить.

Он сказал «хороший опыт», «повидаешь страну» и затем лишь «шанс узнать друг друга получше».

А я ответила «конечно», «здорово», «буду рада стараться для кампании, покуда это требуется».

Он попросил счет, и мы ушли, оба жадно глотнув воздух, только-только очутившись на парковке.

Триумвират поджидал в клоунмобиле марки «Мерседес» рядом с рестораном, где нас высадил Джеймс. Эллиот Уэбб открыл пассажирскую дверь и сенатор удостоил его коротким кивком.

Он скривился в ухмылке.

— Великолепно. А теперь поработаем.

Глава 6

Понедельник, 16 июня

Официальное присоединение к кампании

141 день до всеобщих выборов

Я знала, что утром понедельника все изменится. Чего я ждать не ждала, так это света фар, пробивающегося в окно спальни в 6 утра, и целую армию помощников кампании, скучковавшуюся на подъездной дорожке.

Выглянув, я увидела рассеянный свет над крыльцом и широко распахнутую входную дверь. Толпа смолкла. На подъездную дорожку вышла Мег, положив руки на бедра.

— Несмотря на новые обстоятельства, — объявила она с неудовольствием, — этот дом не рабочая площадка для предвыборной кампании. Ясно? Спасибо. Проходите.

С восходом солнца сотрудники, ворча, медленно прошествовали в кабинет, и когда сенатор вылез из последней машины, внедорожника с тонированными стеклами, я скатилась по лестнице как раз вовремя, чтобы встретить его.

Нэнси ждала на переднем кресле рядом с Джеймсом. Она наклонилась похлопать меня по колену.

— Очень рада твоему согласию, сладенькая, — сказала она.

Сенатор игриво толкнул меня локтем в бок, точно так же, как и Грейси. Попытался. Но это его усилие заставило меня ощутить, как он взволнован и смущен.

Когда железные врата распахнулись, Нэнси постучала по стеклу.

— Самое оно для фото, — ее палец замер над пультом управления окнами, чтобы открыть мое. По ту сторону затемненного окна гомонила толпа прессы с камерами наизготовку. Я заправила волосы за уши и затаила дыхание, приготовившись к возвращению вспышек, от которых была избавлена все выходные.

Сенатор замялся.

— Еще нет. Подождем, что скажет Эллиот.

Нэнси кивнула, а я выдохнула, наблюдая, как пресс-служба остается позади. Она вернула породивший суматоху номер утренней «Вашингтон пост».

— Что они сегодня говорят? — Сенатор просмотрел первую полосу. Я постаралась не зевать, но не тут-то было: здесь оказалась самая отвратительная моя фотография. Не Нэнси ли упоминала об утечке? Еще одной.

Нэнси достала свои заметки.

— Мансон с «Фокс Ньюз» с нами заодно — и слово героический тут не к месту. — Она оглянулась через плечо, оценивая реакцию сенатора.

— Но это «Фокс».

— Это «Фокс», — повторила она, листая страницы огромного блокнота. — «Уолл-стрит джорнал» опубликовал результаты опроса — срочно позвонить им по этому поводу.

— И? — сенатор выглянул из-за газеты.

Она откашлялась.

— Шестьдесят два процента несогласных. Цифры. Но я хочу сказать…

— Не жизнеспособная выборка. Убедись, что это мы выпустим.

— Феррис встречался с прессой.

— Как у него идут дела?

— Говорит, хорошо. Много неопределенности, но мы предпринимаем все, что можно. — Она перевернула страницу. — На сей счет у нас имеется уместная цитата Тома Беллами.

Сенатор наклонился вперед.

— Они загнаны в угол Верховным судом? — в явном отвращении он сел обратно. Затем приподнял брови. — Звучит как провокация.

Она прочитала.

— Я знал Марка Купера, с тех пор как он был студентом в Йеле. Он стойкий парень и Кейт — счастливица, что он ее папа.

Я глянула на сенатора. Мне было любопытно увидеть его реакцию на слово «папа» — так оно меня опьянило. Но мысли его где-то витали.

— Счастливица звучит потрясающе. Мы тоже его используем. Напомни мне позвонить и поблагодарить его.

Нэнси