постарался придать максимальную мягкость голосу, какую только мог в текущих условиях, – на тебе система показателей состояния здоровья экипажа всех модулей. Ты здесь со мной именно для того, чтобы за всем этим следить. От тебя зависит жизнь всех нас не меньше, чем от меня. Ты же врач, и, к слову, лучший врач в нашей миссии. Займись делом, это отвлечёт тебя.

Мичико подняла руку и прокрутила информацию на экране, прикреплённом перед ней.

– Всё в порядке, только давление и пульс у всех повысились, но это вполне ожидаемо. Буду следить.

– Следите, доктор Комацу.

Вот она самая тяжёлая задача капитана: приободрять и мотивировать. Успех миссии – успех каждого её шага, каждого человека. Нельзя провалиться ни в чём. Если плохо станет Волкову, или ему самому, если не уследить за модулями, если один из двигателей выйдет из строя, и он вовремя не включит корректировку полета… Слишком много «если».

Неожиданно замигал третий двигатель у третьего модуля. Тот экстренно, на автопилоте, вырубил тягу и полетел кирпичом по баллистике. Твою мать, только не у третьего! Как же так, его же трижды проверили?! Как такое могло случиться? Вызов по общей.

– Включаю расчёт корректировки, Рашми, у вас полное отключение третьего двигателя, – произнёс Айзек и сам услышал, как дрогнул его голос. Успокойся, успокойся, ты справишься. – Вы отдалились от нас и слишком ускорились, раскрываю ваш парашют и включаю первый и второй движки на полную тягу для выравнивания.

Краткий миг тишины, секунды, давящие на голову и сжимающие сердце. Все сейчас замерли. Двигатель вышел из строя, несмотря на проверку, контроль, перепрошивку и ещё одну проверку. Потом, на Земле, в НАСА, будут ломать голову и искать виноватых, затем начнут строчить отчёты и привлекать подрядчиков, страховые вызовут в суд свидетелей, конструкторы станут ругать экипаж, а экипаж – конструкторов. Но это потом. А сейчас всё надо выкинуть из головы и спасать экипаж. Спасать её.

– Первый, приняли, готовы к экстренной корректировке, – голос Рашми звучал на удивление спокойно. Айзек представил на миг весь ужас, что сейчас творится в её голове. С ней был Кристоф, но он врач и биоинженер, ничего не смыслит в полётах, не понимает, что с выключенными двигателями они все – лишь кусок железа, летящий по параболе на огромной скорости. А Рашми прекрасно это осознаёт.

– Первый, парашют раскрыт. На двух двигателях с полной тягой произведён перерасчёт траектории третьего модуля, – голос Димы был менее спокойным, – точка посадки в ста трёх километрах от запланированной. Нагрузка временно увеличена до десяти жэ, чтобы не порвать парашют сразу. Расход топлива максимальный, опустошит запас полностью. Сильная турбулентность модуля.

Сильная турбулентность. Само собой. Они ещё слишком быстро летят для парашюта. Его будет рвать. Двигатели начнут отклонять и шатать модуль. Всё это просто слова, которые на деле означают огромную перегрузку. Рашми и Крис могут не выжить. Рашми. Может. Не выжить.

– Волков, выполнять корректировку общего курса, я следую за третьим, ты с четвёртым – за мной.

Всё это автоматические действия. Автоматические слова. А что ещё можно сказать? Две жизни висят на волоске, а расход топлива на тяжёлых первом и втором вырастут выше плана из-за резкой смены курса и захода не по оптимальной траектории. Можно было смело сказать, что оба они уже не взлетят, если что. Но это совсем не волновало Айзека. Хотя бы все модули навечно остались на Марсе. Сейчас главное – посадить Рашми.

Перегрузка от парашюта и турбулентности ударила по третьему модулю, но, вопреки тому, что он был не в нём, а в первом, кровь прилила и к его голове тоже. Программа отрабатывала синхронизацию траекторий, выравнивая и снова сближая модули.

– Раш, кажется, без сознания, Крис держится, давление зашкаливает, – Мичико с трудом произносила слова, то ли от страха за друзей, то ли от перегрузки, резко меняющей траекторию посадки. Всего сто три километра от плановой точки, но какой ценой.

– Все держитесь. Крис, следи там за Раш, – понятно было, что Кристоф не ответит, если он и в сознании, то его состояние сейчас абсолютно недееспособно. Однако, нужно было во что бы то ни стало сохранять видимость спокойствия. Да какое, чёрт возьми, спокойствие? Посадка на двух движках была, конечно, протестирована, но на Земле, где плотная атмосфера помогала именно в таких ситуациях. То, что творилось сейчас, было испытано только в модели.

– Айк, твоё сердце сейчас выпрыгнет, – голос японки был дёргающимся. Кинг мельком глянул на монитор и увидел, что и её показатели зашкаливали.

– Доктор, потом просто втолкнёшь обратно, хорошо? – надо же, нашёл в себе силы пошутить. Только что заметил, что Мичико назвала его Айком, без всяких «капитанов» и «мистеров Кингов».

* * *

Наконец раскрылись гигантские парашюты и у них, перед чем модули разошлись на сотни метров друг от друга, так как каждый парашют был около ста метров диаметром. Перегрузка ударила на несколько секунд и постепенно снизилась до терпимых трёх же. Это момент, когда дальнейшее сокращение орбитальной составляющей скорости приводило к ускорению падения вниз, на планету, а плотность атмосферы была уже достаточной, чтобы за неё можно было хоть как-то зацепиться. Парашют будет использоваться лишь часть пути, но за это время модули сэкономят ощутимый объём топлива. Из плюсов то, что здесь не будет дикого вращения для коррекции, из минусов – это, по сути, неуправляемое падение по баллистике. Дальше модулям придется догонять друг друга, и тут нагрузка может вырасти. Радует только, что потом скорость станет существенно меньше, и проще будет отрабатывать манёвры.

– Комацу, что происходит в третьем? – Айк не мог оторваться от своих мониторов, показывающих текущее положение и планируемые траектории модулей, но мысли его были в другом месте. Сейчас третий летел с той же скоростью, что и они, также с выключенными движками. Парашют, слава богу, выдержал. Но им нельзя будет его отбрасывать, придется сажать прямо так. От этого остальным будет тяжелее, поскольку сесть надо рядом, а парашют третьего, летящего километром ниже, мог быть поврежден соплами движков остальных модулей.

– Оба живы, Айк, но помотало их сильно. По показаниям – в сознании, но на связь не выходят. Внутренних кровоизлияний нет, мозг функционирует, – голос девушки дрожал. Даже она так сильно переживает, а чего уж говорить о нём, когда он сам вовсе не врач и не понимает, что означают цифры на её мониторе. К тому же, у неё там просто друзья. А он даже не успел показать свои чувства, не успел рассказать о них.

Только перед самым стартом с Земли